Затем она услышала голос женщины, которая бросала в ответ наполненные злобой слова. Не показалось, она действительно узнала голоса Митча и Джинни Ричардс.
– Девочки! Мы должны уходить, – схватила она девчонок, но любопытство не позволило ей сдвинуться с места.
Спастись бегством она не успела: входная дверь резко распахнулась, и оттуда, как ошпаренная, выскочила Джинни. Если вчера она выглядела просто красавицей, то сейчас – ошеломительной красавицей. Рыжие волосы сверкали на солнце, как начищенный пенни. Платье было настолько белоснежным, что могло, казалось, не только отражать свет, но даже излучать. Все, за исключением волос, было белым: белые туфли на высоких каблуках, небольшая шляпка с короткой вуалью, отделанная жемчугом, белые перчатки до запястья.
Джинни быстрым шагом двинулась по дорожке, а Митч (невероятно!) выскочил из двери и бросился вдогонку. На нем была все та же вчерашняя рубашка без воротника, наполовину выбившаяся из мятых брюк с некогда наглаженными стрелками. Туфель на нем не было, только носки. Его растрепанный вид, контрастирующий с чистотой и ухоженностью улицы, сильно встревожил Нэт.
Теперь у нее просто не было выхода. Она стояла не далее чем в десяти футах от Ричардсов. Сорваться с места и продолжить прогуливаться по улице означало бы привлечь к себе внимание. Пригнуться и попытаться спрятаться за кустом было бы унизительно и нелепо. Если ее увидят, еще подумают невесть что. Поэтому Нэт осталась стоять там, где стояла, надеясь, что в горячке спора супруги каким-то чудом ее не заметят.
Митч остановился на дорожке перед домом.
– Неужели ты никогда не перестанешь меня пилить за маленькие шалости? – взывал он к жене.
Женщина резко развернулась:
– Митч! Мне все равно, что ты делаешь. Занимайся сексом с Мейми Эйзенхауэр[21]. Занимайся сексом с папой римским. Мне все равно! Единственное, что для меня важно, – чтобы ты не потерял работу!
Сердце Нэт бешено колотилось. Джинни только что, субботним утром, дважды произнесла «занимайся сексом» перед собственным домом.
– Ради бога! Я не потеряю работу! – взмолился Митч. – Я хорошо справляюсь.
– Если ты нас потопишь после всего, через что я прошла… – снова повысила голос Джинни.
– С парнями такое случается время от времени. Иногда начальство устраивает нагоняй. Все эти актеришки из «Комбасчен инжиниринг»… Просто у них есть свои квоты. Они должны действовать так, чтобы казалось, что они всех и вся держат под контролем.
– Ты можешь хотя бы на время оторваться от бутылки, пока ты на работе? Это не соска и не… не сиська.
– Боже мой, Джин! – Митч схватился за голову. – Ты что, с ума сошла?
Даже в гневе Джинни оставалась идеально собранной и прямой, как маленькая мраморная колонна. Голос ее звучал низко и бесстрастно.
– Ты можешь развлекаться, как хочешь, но не с этим, – заявила она.
– Ты ничего не знаешь о моей работе…
– Я знаю, что ее смогла бы выполнять даже обезьяна и, в отличие от тебя, не стала бы постоянно влипать в истории.
– Хватит!
– Как бы мне хотелось быть на твоем месте, – продолжила тираду Джинни. – Я бы лучше справилась. Я бы не морозилась, когда других, а не меня повышают по службе. Я бы не позволила отправить себя на свалку, как отслужившую срок железку. Я бы старалась побороть свои недостатки, стать лучше, а не катиться по наклонной! Я бы уж точно не позволила, чтобы меня застукали… – Джинни понизила голос, и Нэт не удалось расслышать окончание фразы. – Ты неисправим, Митч.
Митч разозлился не на шутку. Он отворил рот, и оскорбления полились рекой:
– Все вы, бабы, одинаковы. Ревнивые и злопамятные, всегда только попрекаете.
– Угомонись, – зашипела Джинни и шагнула к мужу.
Вращая глазами, она подошла к нему вплотную. Но Митч уже завелся и теперь набирал обороты.
– Все вы неблагодарные твари. Только то и делаете, что сосете из мужиков кровь, тратите заработанные ими денежки на красивые тряпки и туфли и без стеснения подставляете свои киски молочнику.
Джинни яростно, с громким треском врезала Митчу по щеке, оставив на ней яркий красный след.
На пару секунд Митч остолбенел, затем потер пострадавшую щеку и уставился на жену:
– Какого черта, женщина?
У Джинни дрожали руки. Нэт мысленно зааплодировала, подумав, что дерзкая Джинни, ответив на оскорбление, защитила таким образом доброе имя всех женщин, но та, отступив на шаг, уточнила:
21
Мейми Женева Дауд Эйзенхауэр (1896–1979) – жена президента Дуайта Эйзенхауэра, первая леди США с 1953 по 1961 год.