Ярославский с опаской приблизился к зданию, низенький человек сразу же обратил на него внимание и требовательно спросил:
– Неужели и вы сюда…как же так, почему бог покинул умы и души людей, настолько развратного и блудного места на земле божией быть не должно.
– А есть ли вообще бог? И не он ли повинен в создании человека, а тем самым разврата и блуда?
Незнакомец слегка удивился, даже оторопел, вмиг изменился в лице и от былой уверенности в словах, осталась лишь медленная, словно бы зависшая в воздухе сухая проповедь.
– Вы не понимаете о чем говорите. Здесь происходит не обычный разврат, здесь практикуется и что-то куда более омерзительное.
– Судья уже здесь?
– Бог всем судья и он опуститься на землю, дабы свершить свой суд над всеми нами, грешниками….
– К черту! Приехал ли сюда судья Венедиктов!?
– Виноват’с…мне это неизвестно, возможно имеется и другой вход, для подобных грешников?
– Оттого что он судья грешник? Или по иной причине, проповедник?
– Я не проповедник…я посланник и да, в том числе от своей грязной, продажной работы он грешен.
Ярославский усмехнулся, сумасшедший фанатик даже примерно не понимал нечего, он скорее всего даже и не знал, кто такой судья Венедиктов, а уж тем более об уровне его греховности и разврата. Дмитрий вздохнул и медленно начал подниматься по ступенькам, но незнакомец опередил его и схватил за руку:
– Вы не понимаете, нельзя заходить туда, грешны и так мы все, не кличьте новые! Зайдете внутрь, не вернетесь обратно прежним!
– Я уже греховен, я убил человека и нечего не стоит сотворить это снова!
Шепотом произнес Ярославский. Незнакомец снова оторопел и медленно ретировался куда то за спину Ярославского, последний же, наконец, подошел к двери и три раза позвонил в дверной замок. На двери открылось небольшое оконце, а в нем два глаза зеленого цвета. Затем прозвучал грассирующий голос, словно бы на миг переносил некоторых уже изрядно подвыпивших посетителей борделя на юг Франции, голос был слегка севшим и говорил тихо, из-за чего Ярославскому пришлось прислушиваться куда сильнее, учитывая, что и проповедник начал кричать куда более яростно.