Узнав это, Бианка подошла ко мне и положила руки мне на плечи.
— Не отчаивайтесь, Вик, — сказала она с сочувствием. — Может быть, нам придет в голову еще какая-нибудь идея.
Она поглаживала мои плечи. Я посмотрел на нее, но она быстро отвернулась.
Тут я вспомнил о Меркле. Он же дал мне свой адрес. Я решил навестить его. Не откладывая дела в долгий ящик, я тут же собрался и пошел к нему. Меркле жил в маленькой двухкомнатной квартире на первом этаже старого невзрачного дома.
Его квартира находилась под лестницей, ведущей на второй этаж. Дверь была забрана железной кованой решеткой. Меркле принял меня очень любезно. Мы прошли в безвкусно и довольно бедно обставленную комнату. Самой дорогой вещью в комнате был телевизор с очень большим экраном.
— А, мой сосед по палате, — сказал радостно Меркле. — Ну, как вы себя чувствуете? Все в порядке?
— Да-а, — повторил я и кивнул.
— О, вы сказали «да». Так значит вы уже можете говорить?
Стоило ли связываться с таким клоуном? Но, с другой стороны, он мог бы оказаться мне полезным. Я сел и начал писать. Теперь я пользовался уже не блокнотом, а доской с прозрачной пленкой и деревянной палочкой. Это было гораздо удобнее, потому что я мог стирать написанное, приподнимая пленку с темной доски.
Я объяснил Меркле, что хочу попробовать найти свой банковский счет, который был у меня когда-то. Как все одинокие люди, Меркле был очень приветлив и готов был помочь мне. Он долго напряженно думал, прежде чем ответить.
— Мне кажется, я рассказывал вам, что я работаю в оптовом магазине Сэмпсон, Смит и Тобблер. Он торгует хозяйственными товарами. Они получают много заказов от маленьких магазинов и разработали целую контрольную систему. Они ввели открытки, на которых банки одним-единственным словом сообщают о наличии счета в банке и о кредитоспособности клиента. Я могу принести целую кипу открыток. Вы пошлете их в разные банки, вписав только свое имя в соответствующую графу, и будете ждать.
Это была идея! Но ведь открытки будут возвращаться в фирму Сэмпсон, Смит и Тоблер. Я сказал об этом Меркле, но он только махнул рукой.
— Ну и что? Я заведующий почтовым отделом фирмы и получаю всю почту первым. Все открытки с вашим именем, которые будут приходить без положительного ответа, я буду просто рвать и выбрасывать. О положительном ответе я тут же вам сообщу. Что может быть проще и удобнее?
Я был согласен. Мы договорились, что завтра вечером я приду за открытками.
Домой я вернулся не поздно. Бианка ждала меня. Когда я вошел в кухню, то увидел, что она сидит глубоко задумавшись. В руке она держала рюмку бренди. Увидев меня, она встала и пошатнулась. И тут я заметил, что она пьяна. Это меня поразило, потому что пила она очень мало. Помедлив немного, Бианка подбежала ко мне, обняла и уткнулась лицом в плечо. Я почувствовал, что она вся дрожит.
— Пока тебя не было, тебе звонили, — сказала она.
— Да-а?
— Но ведь никто, кроме Розмари и Сантини не знает, что ты живешь у меня.
Это было действительно так.
— Звонил мужской голос, — сказала Бианка. — Он говорил с иностранным акцентом. Когда я сказала, что тебя нет дома, он попросил передать тебе одно-единственное слово. Ты якобы должен сразу все понять. Я не могу выговорить это слово, поэтому я записала его.
Она подошла к столу и взяла лист бумаги. На нем было написано одно-единственное слово: «Аттл».
Я смотрел на буквы. Бианка нервно скрестила руки на груди, как будто ей было холодно и она хотела согреться.
— Вик, — сказала она. — Я боюсь.
«Аттл» — это было арабское слово. В переводе оно означало «убить».
Мне тоже стало страшно.
14
Ночное дежурство у Бурровса длилось с полуночи до восьми часов утра. Но из-за этого дела он решил задержаться, а если будет надо, то и остаться на целый день. Поскольку Йенсен больше не звонил и не появился до сих пор, Бурровс решил, что личность убитого еще не установлена и дополнительной информации пока нет. В восемь часов утра нечего было еще ожидать информации и из Вашингтона.
Было самое время для того, чтобы отправиться к лейтенанту Скотту, который руководил отделом уголовного розыска в Восьмом полицейском участке, чтобы отчитаться о первых результатах. Скотт приходил ровно в восемь утра. Он работал в Восьмом участке всего лишь месяц. Его перевели сюда из Семнадцатого участка, где он служил до этого в течение пяти лет. Бурровс передал Скотту копию своего отчета и устно рассказал о том, что выяснили дополнительно.