На двери бюро висела табличка с надписью: Бэлл, сыскные услуги любого рода. Бюро мне понравилось. Молодая секретарша доложила обо мне мистеру Делтону. Это был небольшой коренастый человек с круглым лицом. Я показал ему фотографию Розмари Мартин и написал, что со мной случилось. Конечно, я написал не все, а только то, что счел нужным. Прочитав мою записку, он спросил:
— Вы хотите узнать, в каком номере живет ваша знакомая? Я правильно вас понял?
Я утвердительно кивнул.
— Вы предполагаете, что она живет на девятом этаже и остановилась в отеле под другим именем?
— Да-а.
— Это мы сделаем довольно быстро, если она еще проживает в отеле. Если мы выясним это за полдня, то это будет стоить пятьдесят долларов. Если же работа займет у нас целый день, то это будет стоить сто долларов.
Я согласился.
— Тогда распишитесь вот здесь, пожалуйста, — и Делтон протянул мне небольшой формуляр, который он уже заполнил. Я подписался именем Кеннет Слоан.
— Спасибо, — сказал Делтон. — Вы не могли бы сразу выписать чек на часть суммы.
Я этого, конечно, сделать не мог. Вместо этого я заплатил ему наличными тридцать долларов.
— Как только мы что-нибудь узнаем, я позвоню вам, — сказал Делтон.
Я отрицательно покачал головой и написал, что я зайду сам. На этом мы и расстались.
Об убийстве Меркле в газетах больше ничего не писали. Я оказался прав, убийство такого незначительного человека, полицию естественно не заинтересовало.
Я сообщил Бианке о том, что был в частном сыскном бюро и попросил ее вечером позвонить Делтону. Автоответчик в бюро Делтона спросил, кто звонит и куда Делтон должен перезвонить. Я предупредил Бианку, чтобы она сказала только, что звонил мистер Слоан и завтра утром он позвонит снова. Я не хотел давать Делтону ни своего адреса, ни телефона.
Утром Бианка опять позвонила в бюро. Делтон сообщил, что Розмари живет в номере 944. Она остановилась там под именем О’Ханкстрем. Сообщив мне это, Бианка произнесла задумчиво:
— Какое странное имя она себе выбрала. Вы слышали когда-нибудь такое имя?
Эта фамилия ни о чем мне не говорила. Но Розмари предполагала, что я должен ее помнить.
— Мне совершенно непонятно, почему Розмари должна прятаться, — продолжала Бианка и вдруг спросила:
— Вик, а что было между вами?
Я недоуменно пожал плечами.
— Ты действительно не знаешь? Или просто не хочешь сказать мне об этом?
И то, и другое — написал я.
Бианка взяла меня за руку. Я почувствовал тепло ее кожи, когда она сжала мои пальцы. Это меня взволновало, и я попытался вырвать руку. Но она крепко держала ее, и мне это не удалось.
— Что-то здесь не так, — сказала она. — Происходит что-то ужасное. Я не знаю что, но чувствую, что какая-то опасность подстерегает нас на каждом шагу.
Она вдруг отвернулась и отошла. Уже немного спокойнее она продолжала:
— Забудь Розмари. Забудь все. Думай о том, что ты должен начать новую жизнь. Я скопила немного денег и могу их тебе одолжить. Уезжай из Нью-Йорка. Потом, когда совсем выздоровеешь, вернешься и можешь жить здесь.
Я пытался ей объяснить, что не могу уехать.
— Почему? — спросила она. — Может быть, потому, что ты меня любишь?
Нет, — написал я. Я не люблю тебя. Я вообще никого не люблю. Это было правдой, и я считал, что должен был сказать ей правду.
— Жаль, — сказала она тихо. — Я не должна была спрашивать тебя об этом. Но я хочу, чтобы ты знал, что люблю тебя. — Она быстро отвернулась, но я успел заметить слезы в ее глазах. Она оглянулась, как бы рассматривая мебель на кухне. — Я не врач, не психиатр, но я женщина. И одно я знаю наверняка, что ты действительно никого не любишь и никогда в жизни никого не любил.
Мне было нечего ей возразить. Я был благодарен ей за ее помощь и дружбу, и хотел написать об этом, но не успел, потому что она продолжала:
— Все очень странно. Когда ты пришел ко мне из больницы, мне было тебя очень жаль. Мне казалось, что тебе действительно нужна помощь. Ты был такой худой и больной. — Она покачала головой, как бы иронизируя над собой, и продолжала: — Перед мужчиной, который выглядит несчастным и изможденным, невозможно устоять сентиментальной женщине. Да и вообще, когда ты потом был постоянно рядом… — Она не закончила фразу.
Я был смущен и в то же время чувствовал, как раздражение поднимается во мне. Зачем она устроила мне эту сцену? Я к ней прекрасно относился и был очень благодарен ей за помощь. Но этой банальной сценой она сделала положение довольно щекотливым. Я решил переменить планы и ускорить свой переезд и тотчас же написал ей, что постараюсь как можно быстрее найти себе квартиру. Она не возражала.