— А что было в этом незаконного?
— Я точно не знаю. Товары обычно переправлялись на парусных лодках через Красное море. Иногда грузы конфисковывали египетские канонерки. Нет, они никогда не топили лодки, но грузы пропадали.
— Стало быть, что что-то перевозилось контрабандой. Но что? Наркотики?
— Нет, это были не наркотики, — сказала Юхара. — Я вам клянусь, что ничего не знаю. Меня это не касалось.
Я задумался. Что же имело смысл перевозить контрабандой? Нефть?
— Нет, — Юхара опять покачала головой. — Это была точно не нефть. — Она медленно встала. — Могу я рассчитывать на ваше великодушие, мистер Вайнрайт? Я вам рассказала все, что знала.
Я заверил ее, что деньги она получит, и спросил ее, в каком банке я обычно совершал свои сделки? Она назвала банк, находящийся поблизости от моего офиса на Уолл-стрит. Я попросил ее зайти завтра после обеда ко мне за деньгами. Я не был уверен, что смогу сегодня обменять свою облигацию на наличные деньги. А те деньги, что у меня были, я не хотел тратить, потому что они и так буквально таяли на глазах.
Юхара согласилась зайти завтра.
Обменять облигацию на наличные деньги мне удалось быстро и без проблем. Я это сделал в том банке, который назвала мне Юхара. Там у меня был счет. На счете была весьма солидная сумма. Обменяв облигацию, я оставил восемь тысяч долларов на счете, а две тысячи взял, причем попросил выдать мне тысячу долларов одной банкнотой и тысячу долларов более мелкими купюрами. Я спросил также, нет ли здесь сейфов на фамилии Пацифик, Вайнрайт или О’Ханкстрем. Ответ был отрицательным.
Юхара пришла точно в назначенное время. Я дал ей пятьсот долларов. Это не имело никакого отношения к великодушию, я просто был очень заинтересован в том, чтобы она исчезла из Нью-Йорка как можно скорее.
Она поблагодарила меня и собралась уже уходить.
Я остановил ее и задал ей еще один вопрос. Звонил ли мне когда-нибудь человек по имени Колонел Херстман? Видела ли она его когда-нибудь?
Помедлив немного, Юхара сказала:
— Нет, я его никогда не видела. Но иногда вам приходили письма. Когда я вскрывала их, то там бывал запечатанный конверт и на нем стояло имя Колонел Херстман. Я отдавала конверт обычно вам, вы откладывали его в сторону и говорили, что передадите адресату. А, что, может быть, он сможет вам как-то помочь?
Она открыла дверь и произнесла напоследок:
— Прощайте, мистер Вайнрайт. Надеюсь, все ваши проблемы благополучно разрешатся. Но я хочу вам еще сказать, что если когда-нибудь ночью вы не сможете заснуть, то, может быть, от тех же мыслей, которые мучали меня ночами, когда я еще была маленькой девочкой. Я тогда узнала, что такое рынок Эль-Сувейка в Мекке и что там происходит.
С этими словами она вышла.
В комнате воцарилась тишина и какая-то жуткая напряженность. Даже грязные стены номера, казалось, прислушиваются к тому, что здесь происходит. Напряженность и ожидание чего-то неизвестного и опасного приводило в ужас. Я прислушался к самому себе. И в какой-то момент мне показалось, что я отчетливо слышу голос Колонела Херстмана.
Я продолжал прислушиваться к себе. Но безрезультатно. Голос исчез. Что хотел сообщить мне Колонел Херстман?
Через некоторое время я вышел из гостиницы и отправился в офис Вайнрайта. Я тщательно обыскал комнаты, но не нашел ничего, что хоть как-то было связано с Колонелом Херстманом. Я почти закончил свои поиски, когда дверь открылась и вошел Сантини.
— Если вы скажете, что вы ищете, то, возможно, я смогу помочь вам, — сказал он.
Я вынул из книжного шкафа четыре тома «Второй мировой войны в африканской пустыне» и положил их на стол. Сантини взял один из томов и стал безучастно перелистывать страницы.
— Это напоминает вам старые времена, Пацифик? — спросил он.
Я пожал плечами.
Сантини сел в кожаное кресло и закурил.
— Я обещал вам навестить вас. Мне было любопытно, как долго вы будете вспоминать, что когда-то были Вайнрайтом?
Сантини сам навел меня на эту мысль в тот день, когда сказал, что в квартире Вайнрайта были найдены мои отпечатки пальцев. Потому что в тот день, когда я пробрался в квартиру Вайнрайта и на меня напал Амар, я был достаточно осторожен и действовал в перчатках. Стало быть, отпечатки пальцев я оставил там раньше, поскольку после аварии я там не был. Я не счел нужным делиться своими мыслями с Сантини и промолчал.
— Я до сих пор не могу понять, что с вами происходит, — сказал Сантини задумчиво. — Я провожу расследование по собственному желанию и на свой страх и риск. Но ваши дела в качестве Вайнрайта не были незаконными. Конечно, вас можно было бы привлечь к ответственности за то, что вы жили под чужим именем. — Он покачал головой. — Но это было бы слишком примитивно. Здесь кроется что-то другое. — Он вытащил из кармана толстый большой конверт. — Здесь находятся все документы по делу Пацифик — Вайнрайт, которые мне удалось раздобыть. Вы меня очень интересуете. Я занялся этим расследованием только для того, чтобы побольше узнать о вас. И я когда-нибудь обязательно узнаю о вас все.