— Вы пунктуальны, — сказал он.
— Где Бианка? — спросил я.
Он не ответил. Вместо этого открыл дверцу машины, из которой вышли двое мужчин и помогли выйти женщине. Это была Бианка. Глаза у нее были завязаны.
— Бианка, — прошептал я.
— Вик! О, Вик!
Я погладил ее по плечу.
— Можно мне теперь снять повязку?
— Нет, — сказал я быстро.
Я взял ее под руку и повел по улице. Если бы она сняла повязку, она смогла бы потом найти это здание и узнать людей, которые держали ее заложницей. Тогда они уж точно не оставили бы ее в покое.
Амар и двое его сообщников неотступно следовали за нами.
— Вик, у тебя все в порядке? — спросила Бианка, поглаживая мою руку.
— Да.
— А что хотят от тебя эти люди?
— Все в порядке, — повторил я с трудом.
— Я так рада. Я еще никогда в жизни не испытывала такого страха, как в эти дни. Я так за тебя волновалась.
— Бианка, — прошептал я только, пытаясь ее успокоить.
И подвел ее к такси, на котором только что сам приехал сюда, помог ей сесть и только потом снял с ее глаз повязку. Рядом стояли эти трое, но было настолько темно, что их лиц разобрать было невозможно.
— Поезжай домой, — сказал я Бианке.
Она кивнула в ответ. В темноте я мог разглядеть лишь ее огромные, расширенные от ужаса глаза.
— Ты заедешь когда-нибудь ко мне?
Я кивнул.
Она поцеловала меня, и такси уехало.
Ко мне бесшумно подошел Амар. Мы направились к зданию «Таира». В тишине ночи гулко раздавались наши шаги.
Вдруг Амар заговорил:
— Я ничего не понимаю. Неужели эта женщина вам так дорога, что вы готовы рисковать ради нее пятью миллионами долларов?
До меня не сразу дошел смысл его слов, потому что я был полностью погружен в думы о своем прошлом и будущем. В мире, из которого я пришел, не было, очевидно, ничего, что нельзя было бы купить за деньги, включая женщин, уверенность в будущем и власть. И все это я променял на безопасность одной-единственной женщины, которую даже не любил.
Только теперь я понял, что Бианка была совсем из другого мира — мира, в котором я всегда был чужим. Меня растрогало ее великодушие. Но сначала я принял все ее дары, не оценив их по достоинству. Сочувствие и любовь Бианки впервые дали мне возможность заглянуть в другой мир, в мир, в котором жила Бианка и в который она верила. Это был мир, где люди дарили друг другу тепло, где можно крепко и спокойно спать и видеть чудесные сны, а не кошмары. Верность и другие понятия еще существовали в нем. Это был мир, в котором человек не был обречен на одиночество.
Я опять услышал голос Амара. Я не видел лица, но его удивленный голос заставил меня прислушаться к его словам.
— Пять миллионов, — сказал Амар.
Только теперь дошли до моего сознания его слова. Ужас охватил меня. У меня был только миллион. О каких пяти миллионах шла речь? Значит, я не все еще знал о себе. Значит, где-то еще были спрятаны четыре миллиона. Но где? Я не помнил ни имен, ни номеров сейфов.
Мы вошли в здание. Внутри было темно. Мне стало вдруг очень страшно: я почувствовал, что волосы на затылке у меня встают дыбом. Во рту так пересохло, что я не мог глотать.
Но теперь уже поздно. С теми деньгами, которые у меня есть, мне не выиграть эту игру. У меня ведь только миллион долларов. А где же все-таки еще четыре миллиона?
Моим единственным шансом был Херстман. Если он будет сегодня на встрече, то я спасен. У нас много общего, я это чувствую. Он — мой единственный друг, которому я доверяю. Если Херстман здесь, то он наверняка сможет объяснить остальным, что я действительно потерял память и не помню, где остальные деньги.
Херстман, не бросай меня в беде!
Вот уже и дверь. Как странно, я ясно вижу и впитываю в себя все подробности. Я ясно вижу узор дерева, пыль на дверной табличке.
Амар вежливо открывает дверь. Слишком вежливо. Я переступаю порог комнаты и тут же мгновенно понимаю, что я навсегда покидаю мир живых людей. Колонела Херстмана в комнате нет.
И тут наконец я увидел наяву тот кошмар, который постоянно мучал меня во сне. Я разглядел тени в другом конце комнаты, письменный стол, над ним висит лампочка без абажура, тускло освещая помещение.
А вот наконец и он сам, тот человек, появления которого я все время ждал, — огромный и черный, как сатана.
Ну, наконец-то я тебя увидел. Ну, подходи же ближе! Я забыл, что ты огромен и стар. Твое лицо покрыто морщинами, и вся твоя власть не сможет омолодить тебя. Где теперь те десятки тысяч людей, которых ты погубил? Ты превратил человеческое достоинство в товар.