Розмари посмотрела на Бианку:
— Мне кажется, ты сошла с ума.
Бианка сказала мне, улыбнувшись:
— Ну вот, видите, я же говорила вам. Все будут думать, что я сошла с ума.
— Бианка, не забывай, пожалуйста, что кто-то пытался убить этого человека. Когда узнают, что он жив, это попытка может повториться. Тогда и ты и я подвергнемся опасности.
Это ее возражение рассмешило меня. Я написал в блокноте: Может быть это была попытка самоубийства. Но я обещаю вам, что это больше не повторится.
— Мне это совершенно не кажется смешным, — сказала Розмари агрессивно. — Ты же ничего не знаешь об этом человеке, Бианка. Ты не знаешь, кто он и что он сделал. Вполне возможно, что он совершил какое-нибудь преступление.
— Если бы Виктор был преступником, то полиция никогда не разрешила бы ему покинуть больницу, — возразила Бианка.
Мне этот аргумент показался разумным, но Розмари продолжала настаивать.
— Ты ничего не пони маешь, — сказал она сердито и налила себе бренди в кофе. — Может быть, он совершил преступление, просто полиция еще не вышла на его след.
Она отпила кофе и вновь обратилась ко мне. Ее взгляд был по-прежнему холоден.
— Я скажу вам честно, мистер Пацифик, что предложение Бианки мне не по душе.
— Розмари вынуждена очень много работать, — сказала Бианка. — Она одна из самых популярных манекенщиц в Нью-Йорке. Сегодня она очень устала, не обижайтесь на нее. Завтра она наверняка пожалеет о сказанном сейчас.
— Нет, не пожалею, — сказала Розмари упрямо. — Но ведь мне нужен помощник, — сказала Бианка. — Розмари, ты не понимаешь всей прелести чего-то неожиданного, нового.
— Просто в некоторых вещах я не вижу совершенно ничего обворожительного. — Розмари говорила теперь намного мягче и гладила Бианку по руке. — Ну, хорошо, Бианка, поступай, как хочешь. Попробуй. — Розмари посмотрела на меня пренебрежительно и добавила: — Только не делайте никаких глупостей, понятно?
Я спокойно парировал ее взгляд. Она встала и вышла из комнаты. Было слышно, как она поднимается к себе наверх.
Бианка вздохнула.
— Пойдемте, Вик, я покажу вам мою мастерскую.
Она открыла дверь, за которой оказалась крутая ведущая вниз лестница. Она включила свет, и мы спустились.
Подвал оказался большим и широким. В одном углу находился масляный обогреватель и газовая колонка для нагревания воды. В другом стояли длинные рабочие столы с высокими стульями. На столах стояли подставки с аккуратно расположенными в них инструментами. Тяжелый станок, на котором находилось несколько наковален, был прикреплен к стене. Самая большая наковальня была размером с мою ладонь. На станке еще находились металлическая пила, точильный камень и сварочный аппарат.
Бианка показала на маленькую квадратную плавильную печь из кирпича, которая стояла в центре этого помещения.
— Ее я и хочу поручить вашим заботам. В ней я плавлю серебро и медь. А вот это кузнечные мехи. — Она дотронулась ногой до плоской черной доски, которая на несколько сантиметров торчала из печи, нависая над полом. — Их приводят в движение просто ногой. Сколько тяжелых часов я провела, приводя в движение эту доску.
Около печи стояли большие бумажные мешки. Я посмотрел вопросительно на Бианку.
— Там находится кокс для печи. Обычно для плавки мне нужна очень высокая температура, примерно 700 градусов.
Она пошла в другой угол, там стояла черная кожаная кушетка.
Я спросил письменно, предназначена ли она для меня?
— Да. Она очень удобная. Я сама часто сплю на ней, когда работаю ночами. Я дам вам пару одеял и подушку. Днем их можно убирать в этот ящик. — Она показала мне ящик для инструментов. — Тут совсем мало инструментов. Я их сейчас уберу.
Я отрицательно покачал головой.
— Ну, хорошо, — согласилась она. — Сделайте это сами.
Я кивнул. Она снова улыбнулась мне.
— А там находится ванная комната, — сказала она. — Она полностью в вашем распоряжении. — Бианка направилась к лестнице. — Отдохните немножко. Примерно через час я позову вас ужинать.
Она ушла. Я сел на кушетку в полном изнеможении. Наконец я настолько пришел в себя, что был в состоянии закурить сигарету. Она взбодрила меня.