Ей вспомнились истории Варольда, которые старик рассказывал вечерами на террасе: о Либии, ее затерянных богатствах и магии, таинственной, полузабытой, но от этого еще более влекущей. Госпожа Глейс смотрела на "камень душ", похожий на осколок мрачной гробницы, на пирамидки, возвышавшиеся над черной плитой, и все это представлялись ей частью великого города Кэсэфа, который уже захватил в плен ее душу. Она поклялась, что достанет призрак умершего магистра и выпытает тайную дорогу в Кара-Маат. Похищенный свиток Хевреха, конечно, давал Канахору огромное преимущество, но пока ничего не решал.
- Мы еще посмотрим, лживый Хаерим, - склонившись над столом, недобро произнесла она. - Ты плохо знаешь, на что способна мэги Глейс. Черная Корона достанется не тебе. Клянусь - не тебе! В любом случае я отправлюсь в либийское путешествие без твоей помощи.
Услышав шаги, Верда встала и подошла к двери. Она знала, что в коридоре будет потерявший покой бард.
Задержалась, прислушиваясь и сжимая бронзовую голову зверя. Потом толкнула дверь, едва не ударив замешкавшегося музыканта.
Он стоял, растеряно глядя на нее, на бледно-голубой хитон, равный прелестному оттенку ее глаз, и на шелковую розу, стягивавшую ткань ниже груди.
- Я ходил здесь… Дожидался Астру с ее важной подругой, - сказал Леос. - Но твоя дверь… слишком сильно манит меня, госпожа Глейс. Знаешь, - он вздохнул, прислонившись к колонне и ощущая между лопаток острое и холодное ребро камня, - она… будто дверь в сказочный мир… В сад Раи, куда хочется заглянуть хоть краем глаза. Войти ненадолго и раствориться в красоте и блаженстве.
- Так нужно было толкнуть эту дверь, - со сладкой насмешкой проговорила Верда. - Если дело только в двери. Или может в твоей черноволосой мэги? Ты оставил ее одну?
- Она до сих пор не пришла. Не знаю, что случилось. Каррид не усидел на месте, пошел… Может встретит ее или узнает что-нибудь. Там, где мэги Пэй, обычно не бывает спокойно, и слухи быстро распространяются по Иальсу, - встревожено ответил бард. - А я остался. Все дожидаюсь.
- Давай подождем у меня.
- Тогда я…
- Если она придет, я услышу, - твердо сказала госпожа Глейс и протянула ему руку.
Поскольку стол в гостиной был занят "камнем душ" и вещицами для заклятия, она провела музыканта в дальнюю комнату и там, на низком столике возле кровати поставила чашки из сармаитского фарфора, вазу с имбирным печеньем и сосуд, наполненный до половины душистым вином.
- Может, твоя Астра встретила кого? Кого-нибудь из страх друзей. Знаешь же как бывает? Встретила и забыла на эту ночь о тебе, - сказала Верда, устроившись на одной из сброшенных на пол подушек.
- Не смею думать, но может быть и такое, - Леос вспомнил, что рейнджер Брис тоже держал с Карбоса путь в Иальс и вполне мог быть здесь, если "Кириде" повезло с ветром и ничто не задержало ее на Неарах. Еще он подумал, что если не у Астры, то у магистра Изольды наверняка немало друзей в этом огромном городе.
- Ведь и к тебе любовник не пришел? - заметил Леос, слегка развеселившись.
- А я обманула тебя. Я не ждала никого. Даже очень не хотела никого видеть, - сказала Верда, наклонив кувшин синего стекла и пуская струйку виноградного напитка в чашечки. - Но встрече с тобой действительно обрадовалась.
- Это правда? - он взял чашечку, задерживая ее мягкую руку.
- Чистая, - она посмотрела в его поблескивающие глаза. - Я хотела, чтобы ты пришел этой ночью. Пришел, чтобы помочь мне с "камнем душ". А, бард? Не боишься? Ведь будет пострашнее, чем лица, вычерченные на пирамидках.
- Представь, я не из робких. Могу забавляться не только стихами. Однажды мне довелось сражаться против обезумевшего призрака. Со мной рядом тоже была мэги. И тогда я боялся… За нее, - добавил бард, придвинувшись к госпоже Глейс.
- Вот как? Расскажи подробнее, - попросила она, повернувшись к музыканту и играя краем его воротника. - Расскажи больше о своих похождениях. Наверное, в них были не только сражения, но и музыка, и красивые стихи и страстная любовь?
Расслабившись, изредка попивая вино, Верда слушала историю Леоса о знакомстве с мэги Пэй и их недалеком путешествии к дому Керлока. Не упуская случая немного приврать и похвалиться, бард вещал об ужасах подземелья в старом заброшенном доме, о таинственных механизмах и внезапном появлении беспокойного духа эклектика. Говорил о схватке с ним, ударах своего быстрого кинжала, столь же пронзительных, как магия, и последующей славной победе. Когда он, несколько забывшись, сам глубоко погрузившись в рассказ, стал описывать объятья с Астрой на берегу моря, Верда прервала его, подняв бровь:
- И ты повалил ее, мокрую, прямо на песок?
- Так получилось, моя госпожа. Мы оступились на скользком камне.
- Негодяй… - шутливо произнесла она, с усмешкой глядя в его похожие на небо глаза.
- Тогда голова моя кружилась, как и теперь, - оправдался бард, трогая шелковую розу, скрывавшую застежку ее хитона.
- Тогда ты был пьян от победы. И от любви к ней, - Верда задержала его руку, медленно заскользившую по ее ноге. Прикосновения барда были приятны, как ласка солнца и теплого игривого ветра. От вина, прикосновений музыканта, становившихся смелыми и все более откровенными, у мэги тоже закружилась голова.
- Тогда… Но теперь я тоже пьян. От любви к тебе, - прошептал Леос, склонившись и осторожно припав к сочным губам мэги. Поглаживая ее бедро, он дотянулся до пряжки на пояске, расстегнул ее и откинул легкую ткань.
Госпожа Глейс уже не пыталась удержать его, понимая, что эту страсть остановить нельзя. Понимая, что Рая ведет сейчас их двоих и нужно следовать ее волшебной воле.
- Негодяй… - лишь прошептала она, когда пальцы Леоса спустились ниже живота, путаясь в волосках и рождая теплую волну по всему телу.
- Ты восхитительна! - произнес бард, разглядывая обнаженное тело Верды, которое с первой их встречи неудержимо влекло, дразнило и пробуждало безрассудные фантазии.
- Ты, словно из золота и нежных лепестков роз. Ты пахнешь розами, твое дыхание - любовь, - говорил он, трогая губами грудь с маленькими, выделявшимися резко сосками. Пальцы перебирали волоски между ее ног.
- Божественный искуситель, - возгоревшись желанием, мэги привлекла Леоса к себе. Перевернула на спину и наклонилась над ним, с нежностью покрывая лицо поцелуями.
- Как долго я мечтал о тебе, волшебная госпожа Глейс, - произнес бард, скользя подушечками пальцев по ее спине. - Тогда это были только мечты, которые казались мне недостижимыми, будто заповедные рощи Аалира. Теперь ты передо мной и в моих объятьях. Скажи, что это не сон! Скажи, что я нужен тебе!
- Да! - произнесла Верда.
Он сжал ее крепко. В следующий миг Глейс вскрикнула, чувствуя его стремительное проникновение. В ее светлых, широко открытых глазах застыло изумление и восторг, губы задрожали от слов, которые теперь не было сил выговорить. Она привстала, опустилась, отдавая качающиеся груди ласке теплых рук, то запрокидывала голову с шумным вздохом, то роняла ее, накрывая восхитительно любовника волной пшенично-светлых волос.
- Как смел ты со мной так?… - прошептала она, когда содрогания барда сменились томным расслаблением, - со мной, чистой высокой мэги? Ты хочешь, чтобы я стала рабыней твоей любви? Отвечай! - призвала она, прижимая голову барда к груди.
- Я сам хочу быть рабом твоим, - произнес он, приблизив лицо к ее глазам, бедно-голубым с огромными пронзительными зрачками. - Хочу каждую ночь! Сколько позволишь! Всегда!
- У тебя есть Астра, бесчестный музыкант! - госпожа Глейс, отпряла от него, словно вспомнив о чем-то неприятном и возмутительном.