Он выскользнул из-под Альваро, перекатываясь на бок. Альваро дрожал, всё ещё стоя на четвереньках, его напряжённые руки, упирающиеся в землю, сильно тряслись. Уилл не дал ему времени выпрямиться. Он снова перекатился, становясь на колени у Альваро за спиной, схватил его за бёдра, притягивая ближе и окидывая взглядом упругие смуглые ягодицы. Риверте в это время двумя пальцами поднял голову Альваро за подбородок. Он не сказал ни слова - никто из них не сказал ни слова, - но Альваро тотчас же покорно раскрыл рот. Риверте вложил в него свой член, и в то же мгновение Уилл ввёл свой член в Альваро сзади.
Теперь они брали его вместе, с двух сторон - человека, который загнал их в угол, разлучил их, обрёл на время власть над ними. Этот человек извивался и корчился, одновременно пытаясь насадиться на Уилла и принять поглубже Риверте. Они взяли его вместе, и только тогда посмотрели поверх его спины друг на друга.
Риверте стоял неподвижно, глядя на Уилла сверху вниз. Его рука лежала у Альваро на темени, спокойно, неподвижно - так, наверное, как лежала двенадцать лет назад, когда юный пылкий паж отсасывал своему обожаемому господину в кратком перерыве между завтраком и охотой. Риверте не могло не быть приятно - в конце концов, Уилл не понаслышке знал, какой у Альваро умелый рот, - но ни следа наслаждения, даже мимолётного, не отразилось в его лице. Он смотрел на Уилла. А Уилл смотрел на него. Движения его члена внутри Альваро стали механическими - Уиллу всё ещё было хорошо, но он вдруг словно отделился от себя самого, оставив свою ненасытную, развратную, неугомонную плоть там, в Альваро, а душу вложив во взгляд, направленный на Риверте. Избавленный от наслоений похоти и обиды, этот взгляд был чистым, и искренним, и полным бесконечной печали. И ещё он был полон любви - Уилл знал это, потому что взгляд синих глаз Фернана Риверте отражал его собственный.
Риверте протянул к нему левую руку - правая продолжала покоиться у Альваро на темени. Уилл тоже подался вперёд, бесконечно далеко - и они слились в поцелуе, первом за такое долгое время, полном мольбы о прощении и прощения, сожаления и веры. Я люблю тебя. И я люблю тебя. Я скучал по тебе. И я ужасно скучал. Я дурак. Ну... это мы ещё, пожалуй, потом обсудим.
Уилл содрогнулся всем телом и кончил во второй раз, целуя Риверте и спуская своё семя в Альваро. Риверте задышал чаще и кончил тоже, последний из них всех. Уилл подумал, что если Альваро в самом деле желает задеть Риверте, то неуместная шутка о преклонном возрасте господина графа сейчас пришлась бы весьма кстати. Но к счастью, Альваро слишком осоловел от всего произошедшего. Как и все они.
Нет... не все.
Уилл отстранился, и Альваро ещё какое-то время стоял на четвереньках, прежде чем шатко подняться. Риверте неторопливо принялся заправлять сорочку, Уилл, спохватившись, последовал его примеру. Альваро, проследив за их движениями мутным взглядом, тоже стал приводить себя в порядок. В уголке его рта блестели капельки семени Риверте.
- Да, господа... - протянул он, нарушив гудящее молчание. - Гм... да. Ну что, сир Риверте? - оправившись, добавил он, стараясь вернуть в голос былую уверенность и насмешку. - Поделитесь с нами, каково это - переспать одновременно со своим заклятым врагом и возможным трофеем.
Сонное блаженство, в котором всё ещё пребывал Уилл, мигом развеялось. Сон разлетелся вдребезги - кончено, всё это было слишком удивительно, слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Он посмотрел на Риверте во внезапном страхе. Что они наделали? И что теперь будет?
Риверте неспешно окончил приводить в порядок свой туалет. Провёл рукой по волосам, откидывая их с глаз и одновременно аккуратно укладывая надо лбом.
- Ты мне не враг, Альваро. А Уилл - не трофей, - сказал он.
И, шагнув к Уиллу, легко поцеловал его в губы в последний раз.
- До завтра, Уилл, - добавил Риверте и вышел из палатки.
Уилл, по своему обыкновению, не слишком внимательно слушал и весьма смутно запомнил ту часть разговора между Риверте и Альваро, которая непосредственно касалась его особы. В его сознании отложилось лишь то, что его до исхода битвы отправят "на нейтральную территорию". Препровождение Уилла в это загадочное место было поручено каждой стороной самым верным из своих соратников: от Риверте прибыл капитан Ортандо, от Альваро - Диего Нерино. Уилла без лишних церемоний усадили на коня и повезли через лес: Ортандо ехал от него по правую руку, Диего - по левую. Они оба не заговаривали ни с ним, ни друг с другом, но по взглядам, которые его удостаивали конвоиры, Уилл без всяких слов мог судить об их крайне невысоком о себе мнении. И если для Диего он был просто-напросто ничтожной пешкой в игре его соратника, то неприязнь капитана Ортандо объяснялась куда более личными причинами. Увы, Уилл не мог этого не понимать: он поставил Риверте, которому и так нелегко приходилось на этой войне, в крайне невыгодное положение. Граф теперь не мог дожидаться численного подкрепления из Сианы, как собирался, и не мог использовать пресловутые пушки, которые так ловко сумел протащить под самым носом у разъярённого капитана Витте. Все его планы и уловки пошли прахом - и всё потому, что Уиллу не сиделось на месте.
Он тяжело вздохнул и покосился на капитана Ортандо, гадая, помнит ли тот, что уже когда-то конвоировал его вот так же десять лет назад, когда Уилл впервые приехал в Вальену. Приязни между ними с тех пор прибавилось, но все очки, которые Уилл успел заработать в глазах сурового капитана, были перечёркнуты одним-единственным проступком и одной-единственной битвой, которая вот-вот разразится по вине Уилла.
Ничего хорошего в этих мыслях не было, и Уилл почти с нетерпением ждал, когда же они наконец доедут до места, где, он надеялся, ему позволял остаться в одиночестве и предаться сладостному самоуничижению,
Остановились очень резко. Уилл завертел головой: подсознательно он надеялся, что Риверте что-то задумал, устроил засаду, отобьёт Уилла по дороге и тем самым избежит завтрашнего безнадёжного боя. Но кругом по-прежнему было тихо, и в густой лесной листве не скрывался никто, кроме птиц. Риверте решил не рисковать им: наверняка Диего получил приказ без колебаний убить Уилла при возникновении малейшей угрозы со стороны вальенцев. А капитану Ортандо, напротив, было велено не подвергать его жизнь опасности ни при каких обстоятельствах. Прикинув всё это, Уилл уныло огляделся, гадая, что такого нейтрального на поляне, посреди которой они остановились.
- Вниз, - коротко скомандовал Диего, и Уилл подчинился. Он был благодарен уже за то, что его не стали снова связывать, и покорно проследовал за Диего к деревьям. Капитан Ортандо, молчаливый и мрачный, вёл в поводу коня Уилла.
Вскоре за деревьями забрезжил какой-то бревенчатый сруб. Диего втолкнул его внутрь и ступил следом. Внутри было сумрачно, пахло плесенью и запустением. Прежде. чем Уилл успело разглядеть внутреннее убранство, Диего нагнулся и сильным движением откинул крышку люка, вделанного в пол. Люк с грохотом рухнул на доски, подняв столб удушливой рыжей пыли.
- Пошёл, - коротко приказал он.
Уилл уставился на Диего, потом на люк. Под крышкой зияла квадратная дыра, чёрная, словно пасть дьявола. И пахло там ещё хуже, чем наверху.
- Что вы... - начал Уилл - и вскрикнул, когда Диего схватил его за шиворот и бесцеремонно спихнул вниз.
Уиллу почудился протестующий возглас Ортандо, но он не мог за то поручиться - сложно как следует воспринимать окружающую действительность, когда кубарем катишься в вонючую затхлую тьму. Там не было ни ступенек. ни приставной лестницы, но, к счастью, падать оказалось невысоко - и на что-то мягкое, напоминающее прелое и давно сгнившее сено. Уилл рухнул на него, болезненно охнул и запрокинул голову, глядя в квадрат света над своей головой, такой маленький и далёкий.