А л е к с е й. Устала?
Н а т а ш а (засмеялась, потрепала его за волосы). Медведь ты, медведь.
А л е к с е й. Знаешь, сегодня здесь был Роман.
Н а т а ш а. Роман? У нас в доме?.. Это что-то новенькое…
А л е к с е й. Я еще сам ни в чем не уверен, но…
Н а т а ш а. Зачем он приходил?
А л е к с е й. Говорит, трудно ему так…
Н а т а ш а. Сам виноват.
А л е к с е й. Наверно, его можно понять…
Н а т а ш а. Понять — значит, простить?
А л е к с е й. Нет. Просто понять.
Н а т а ш а. Боюсь, что это у меня не получится.
А л е к с е й. И все-таки — давай подождем, посмотрим. Время покажет…
Н а т а ш а. Лучше бы с сыном помирился, вот что.
А л е к с е й. А он все-таки поехал обратно, наш парень!
Н а т а ш а. Ты его видел?
А л е к с е й. Даже проводил… Героическая он у нас личность! Взял и поехал.
Н а т а ш а. Дорогой ты мой комиссар!
А л е к с е й. Но это не я так решил. Это он сам решил… Кстати, тут от него будет одно письмо. Оно придет без меня. Ты его внимательно прочти и обязательно сохрани для меня. (Улыбнулся.) Для папы Римского.
Н а т а ш а. Для кого, для кого?
А л е к с е й. Который, как выяснилось, с догмами.
Н а т а ш а. Ничего не понимаю!
А л е к с е й. Ладно, за столом договорим. Иди жарить яичницу. С сосисками.
Наташа ушла. Алексей прилег на тахту, закинул руки за голову. Слышен голос Наташи.
Г о л о с Н а т а ш и. А знаешь, эти веселые рыболовы меня прямо к дому подкатили. С шиком! Я говорю — зайдемте, все равно мой медведь не спит, свет в окне. Отказались наотрез. Особенно Костя. Прямо ни в какую. Он, говорит, за такой визит меня живьем съест. И даже пуговиц не выплюнет. Это значит ты — людоед… (Входит, приносит ужин.) Все готово, садись за стол.
Но Алексей не отозвался.
Алешка?.. Заснул… (Она поставила ужин на стол, села на тахту возле Алексея.)
Возникает песня:
Кончилась песня. Это не было сном спящего на тахте человека. Не было воспоминанием или раздумьем сидящей около него женщины. Человек просто спал на тахте, а его жена просто сидела возле, молча глядя на знакомое до последней черточки лицо, а это была только песня, и пока она исполнялась, уходила из комнаты ночь и все светлело и светлело сквозь штору окно.
Н а т а ш а (взглянула на часы). Ну, пора… (И — пожалела, не разбудила.) Еще три-минутки можно, пусть… (Стараясь не шуметь, начинает собирать чемодан.)
Возникает голос — тот же самый, что звучал в начале.
ВОТ И КОНЧАЕТСЯ ЭТА КОРОТКАЯ НОЧЬ. СЕЙЧАС ЖЕНА СОБЕРЕТ ЕМУ НЕБОЛЬШОЙ ЧЕМОДАН В ДОРОГУ: СМЕНУ БЕЛЬЯ, ПАЧКУ СИГАРЕТ, БРИТВУ… НИКТО НЕ ЗНАЕТ, КОГДА ОН ВЕРНЕТСЯ, И, БЫТЬ МОЖЕТ, ЭТА НОЧЬ СЕГОДНЯ — ПОСЛЕДНЯЯ ДЛЯ НИХ ДВОИХ… А УХОДИТЬ НУЖНО, ЭТОГО ТРЕБУЕТ ДОЛГ, И ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК ОН, НА ЕГО МЕСТЕ УШЕЛ БЫ ДРУГОЙ, ТРЕТИЙ, ЧЕТВЕРТЫЙ… НО СЕГОДНЯ УЙДЕТ ОН. ОДИН ИЗ МНОГИХ. ОДИН ИЗ ВАС…