Х о м у т о в (вслед ему). Чистота — залог здоровья!
А г е е в. Ну, валяй, валяй! За компашку!
Х о м у т о в. Чудак, мы же его сейчас купим как миленького! Смотри сюда! (Наполняет стакан чистой водой, ставит там, где сядет Крымов. Себе наливает стопку водки.) На полном серьезе, Леха, понял? Поржем после. Садись давай.
А г е е в. Мне и отсюда смешно будет.
Входит К р ы м о в.
К р ы м о в. Ну вот, я и готов. А вы, Леня, что же?
А г е е в. Аппетита нет.
Х о м у т о в. Живот у него. Надорвать боится… Давай с тобой на пару! А?
К р ы м о в. Давайте с вами. На пару.
Х о м у т о в. Под закусочку! (Готовит что-то на закуску.)
К р ы м о в (незаметно для Хомутова понюхал стакан с водой, понял, что это подвох). Только с одним условием. Мне это многовато, а вам будет в самый раз. (Поменял стакан на стопку.) Будьте здоровы! (Выпил залпом.)
Хомутов онемел. Но чтобы не ударить лицом в грязь, с превеликим отвращением осушил стакан воды.
И — закусывайте, закусывайте!
Х о м у т о в. А ты тут не командуй! Хочу закушу, хочу запью, понял? (И в самом деле — запил.)
Крымов смеется. Еле сдерживается от смеха и Агеев и, чтобы не расхохотаться вслух, берет гармошку, играет что-то разудалое.
(Крымову) Ты Леньку не трожь! Он тебе кто?
А г е е в. Кончай, Вася!
Х о м у т о в. Нет, пускай скажет, чего ему от тебя надо! (Крымову) Кто ты такой? Я тебя не знаю. Может, ты стукач!
К р ы м о в. Очень может быть.
Входит С т е п а н и д а.
С т е п а н и д а. В двадцать седьмой заиграли — нешто тут усидишь? Я не помешаю. Вот туточки притулюсь и послушаю. Страсть как веселые песни слушать обожаю… Да ты пой, Леня, пой, милый…
Х о м у т о в. Брешешь, Степа. Известно, зачем к нам пожаловала. Нюх у тебя, брат, собачий!
С т е п а н и д а. Ой, Васек, ты уж скажешь!
Х о м у т о в. Что, Ленька, поднесем ей пару капель? (Наливает полстопки.) Только ты, Степа, учти. Даром что дают? По уху. За все остальное платить треба. Вот тебе наперсток, опрокинешь — спляшешь нам. Для всей публики…
С т е п а н и д а. Ой, Васек, завсегда ты придумаешь…
Х о м у т о в. Давай, Леха, жарь!
К р ы м о в. Может быть, хватит, Хомутов?
Х о м у т о в. Быстрей, Степа, быстрей, быстрей!
Степанида пляшет еще быстрей и быстрей, и уже задыхается, и уже ей невмочь.
К р ы м о в. Прекратите это безобразие!
С т е п а н и д а. А ты его не забижай, Глеб Николаич, не забижай. Мы с Васей по-хорошему, по-свойски. Верно говорю, Вася?
Х о м у т о в. Ладно, пей. Завтра комнату уберешь. Живем как в хлеву. Плюнуть некуда!
С т е п а н и д а (выпила полстопки). Уберу, Васенька, все как нельзя лучше сделаю. (Крымову) Ты уж меня, Глеб Николаич, не осуждай. Опосля привыкнешь.
Х о м у т о в. Вот так, Степанида. В собственном доме покоя не дают. Пойдем с тобой в клуб. Допляшем… Айда, Леха!
Все трое уходят. Крымов один. В задумчивости стоит у зажженной елочки, снимает игрушку, снова вешает. Берет хомутовскую гитару, наигрывает что-то — похоже, ту самую мелодию, что играла на рояле Галка. Без стука входит Л а р и с а.
Л а р и с а (не сразу). А вы еще и на гитаре играете?
К р ы м о в. Лариса Ивановна? Вы?.. Так неслышно вошли… Проходите, пожалуйста. У нас тут, правда, не хоромы… Садитесь, садитесь…
Л а р и с а (оглядывает комнату). Здесь вы и живете?
К р ы м о в. Здесь и живу… Вот тут спит Агеев. Тут — Хомутов. А это моя койка…
Л а р и с а. Знаете, Глеб Николаевич, когда я вошла сюда и увидела, как вы сидите с гитарой, а вокруг эти голые стены, койки, мне показалось, что вы ужасно одиноки…
К р ы м о в. Ну зачем же так…
Л а р и с а. Скажите, вы вернулись бы к вашей жене, если бы она позвала вас назад?
К р ы м о в (помолчав). Знаете что, Лариса Ивановна…
Л а р и с а. Простите. Я спросила не то. Не сердитесь на меня. Я сначала говорю, потом уж думаю…
Входит А г е е в.
А г е е в. Здравствуйте, Лариса Ивановна. (Достал из тумбочки тетрадь, протянул Ларисе.) Вот. Распишитесь в получении.
Л а р и с а. Что это?