Багаж народных присловий и прибауток у Ивана Африкановича (как и других героев В. Белова) не меньший, а вот то немаловажное обстоятельство, что герой «Привычного дела» также прошел во время войны многие страны Европы «как освободитель и победитель», что не могло не наложить на весь его внутренний мир свою резкую печать, не замечено и не отмечено в повести. И причина тому, думается, в полемичности внутреннего авторского замысла, состоявшего прежде всего в том, чтобы утвердить те ценности крестьянского характера, которые формировались столетиями, тысячелетиями общения с природой, земледельческим трудом. Ветры века, высекающие в сердце прозаика столь резкую тревогу за судьбу этого характера, связаны в конечном счете с гигантским ускорением научно-технического прогресса, который в деревне, в особенности в условиях коллективизации, дает свои плоды.
Когда «Привычное дело» только появилось на свет, критики (и автор этих строк в том числе) большее внимание обращали на верхний срез повествования, связанный с экономикой деревни, трудным экономическим положением северного крестьянства в сороковые и пятидесятые годы. Но с отдалением во времени творчество В. Белова («За тремя волоками», «Плотницкие рассказы», «Вологодские бухтины»), и не только его («Последний срок» В. Распутина, некоторые повести В. Лихоносова), все с возрастающей резкостью обнажает свой глубинный идейно-художественный пафос. Суть его — судьба деревни в середине ХХ века, в условиях глубочайших социальных и научно-технических изменений. И более широко: соотношение природы как человеческого богатства и, говоря горьковскими словами, «второй природы», то есть социально-технической среды, созданной самим же человеком во имя блага его.
Постановка этого круга вопросов нашей литературой закономерна и своевременна. Все возрастающее ускорение процессов научно-технической революции и связанные с этим урбанизация жизни, интенсификация труда и, в частности, индустриализация земледелия исторически неизбежны. Отсюда — резкое сокращение земледельческого населения, коренное изменение всего облика, уклада сельщины.
В этом суть и экономической политики партии в деревне, со всей ясностью сформулированной еще на мартовском Пленуме ЦК КПСС в 1965 году и получившей свое дальнейшее развитие на XXIV и XXV съездах партии. Резервы научно-технической революции партия сочетает с огромными возможностями социалистического земледелия. Это уже дало, как известно, немалые экономические и социальные результаты.
Индустриальный, экономический, исторический прогресс нашего общества, а следовательно, и деревни с особой остротой ставит перед ней сегодня проблемы культуры и нравственности. Не только о хлебе насущном заботится ныне крестьянин, но все в большей степени и о хлебе для души. Забота об этом, как и забота о родной природе, о ее лесах и лугах, забота о том, чтобы и в условиях научно-технической революции сохранить нашу землю для будущих поколений, чтобы березы в будущем были так же нужны людям, как и песня, — дело святое, гражданское, дело партийной и государственной важности.
Сложен комплекс проблем, которые ставят перед деревенской прозой социальные, научно-технические и психологические изменения, с предельным ускорением совершающиеся в современной колхозной деревне! Готова ли литература наша — не только документальная, очерковая, но и художественная — к осмыслению этого круга проблем во всей их реальности и остроте? И самое главное: достаточно ли высок уровень ее социально-философского мышления для правильного, исторически истинного решения их?
Об этом говорили в диалоге «Неизбежность гармонии» на страницах «Литературной газеты» (1 января 1973 года) Чингиз Айтматов и Леонид Новиченко.
Л. Новиченко, подчеркнув, что зарубежные ученые, философы, публицисты встревожены опасностями, встающими перед природой и человечеством в связи с бурным ростом индустриальных сил, которые в странах капитала не регулируются, напомнил известные слова К. Маркса: «...Культура, — если она развивается стихийно, а не направляется сознательно... оставляет после себя пустыню...»