Что скрывается за этим чувством столь неожиданной обиды писателя на критику?.. Глубоко личное, выстраданное убеждение в том, что литература — дело серьезное и ответственное и оно не терпит скидок по каким бы то ни было причинам. Слишком часто В. Астафьев видел «одаренных людей», которые сгорали только потому, что «больше занимались пробиванием себя в литературу в качестве «работяги» и забывали о главном — о самоусовершенствовании». Слишком легко, на его взгляд, «безответственные критики» раздают безответственные похвалы только за то, что «вот-де рабочий, а пишет, творит».
«В который-то раз приходится повторять вслед за взыскательными писателями нашего времени простую истину, что в русской литературе не должно быть никакого баловства, никакой самодеятельности. Что нет у нас на это права». Почему? Да потому, что «за нашей спиной стоит такая блистательная литература, возвышаются горами такие титаны, что каждый из нас, прежде чем отнять у них читателя хотя бы на день или час, обязан крепко подумать над тем, какие у него есть на это основания».
Всей жизненной и творческой биографией своей Виктор Астафьев завоевал право на это суровое предостережение.
Из его биографического очерка «Сопричастный всему живому» мы узнаем, что свой первый рассказ — «Гражданский человек» — В. Астафьев написал во время ночного дежурства на колбасном заводе, где он работал грузчиком и сторожем. За его плечами было к тому времени голодное, сиротское сибирское детство, детский дом в Игарке, ФЗО, фронт, ранения, тяжелый физический труд — и шесть классов образования. Таковы были «горьковские университеты» начинающего писателя.
Впоследствии, отвечая на читательский вопрос: «Как возникают сюжеты Ваших произведений — случайно или Вы их ищете в жизни?» — Астафьев ответит: «Сюжет — не грибы, искать его для меня, например, дело бесполезное. Чаще всего сюжет, если так можно выразиться, сам меня находит... Мои сюжеты чаще всего приходят из воспоминаний, то есть из тех времен, когда я писателем не был и не знал, что им буду, а следовательно, и «сюжетов» искать не мог».
А пока: «Учиться, не остаться литературным полудикарем: стать профессионально читающим, думающим и работающим — вот какую задачу должен был решить я, иначе мне, полуграмотному человеку, был бы конец как литератору». Эту задачу с особой жесткостью поставил он перед собой после первых шагов в литературе — книги рассказов «До будущей весны» (1953) и романа «Тают снега» (1958), которые были творческой неудачей молодого писателя.
Беспощадные — и живительные — эти слова В. Астафьев адресует не только себе, но и тем, кто идет в литературу из жизни. Слова, чрезвычайно важные и своевременные, потому что уж очень силен среди какой-то части молодых сегодня искус «нутра», непонимание того, что вне культуры, знания, мысли не было и нет подлинной литературы.
Биография и жизненная творческая позиция Астафьева, как и большинства других близких ему прозаиков, — впечатляющий урок для подрастающего поколения, который грешно в целях нравственного воспитания не использовать учителю. Это урок уважения к труду, как физическому, так и духовному, урок уважения к знаниям, культуре, как необходимому условию любого творчества, наконец, урок уважения к литературе. Подлинной литературе.
«Писательский труд — беспрестанный поиск, сложный, изнуряющий, доводящий порой до отчаяния». С таким подвижническим чувством входил Астафьев, как и другие близкие ему по духу писатели, в большую литературу, это вещее чувство ответственности перед литературой и читателем печатью легло на его лучшие произведения.
Литература для него — беспрестанный поиск истины. Нравственной истины, истинной человечности прежде всего. Писатель ведет его, опираясь на огромный собственный опыт, на могучие традиции русской и советской литературы, на работу ума и души, обогащенных ценностями современного человеческого знания.
Книги его отмечены крепнущим литературным мастерством, богатством и точностью живого, народного слова и, что особо стоит отметить, глубокой нравственной и философской культурой, культурой мысли и чувств.
Когда читаешь подряд книги В. Астафьева, начиная с тех, в которых он состоялся как писатель, — повести «Перевал», «Стародуб», «Звездопад», «Кража», «Последний поклон», «Пастух и пастушка», «Царь-рыба», сборники его рассказов, — воочию видишь, как бурно рос этот самобытный писатель, какими внутренними толчками развивался его талант.