В романе «Соленая Падь» С. Залыгин продолжает исследовать антигуманную природу того узколобого мелкобуржуазного революционера, который принес столько бед Степану Чаузову и грозит бедой, недоверием, арестом Ефрему Мещерякову.
Иван Брусенков, начальник главного штаба краснопартизанской республики Соленая Падь искренне предан революции. Но его понимание революционного долга (и в этом проявляется ограниченность мелкобуржуазного сознания) отмечено сектантской узостью и прямолинейным примитивизмом, бездушием и человеконенавистничеством. «Почему это — не можешь ты без врагов, нужны они тебе, как воздух? — спрашивает его Мещеряков. — И что бы ты делал посреди одних только друзей — угадать невозможно!». По сути дела, Брусенков с его жестокостью и подозрительностью, с его жаждой власти и нетерпимостью, который «и на своих тоже кровавыми глазами глядит», — такой Брусенков отрицает ленинский, гуманистический идеал революции и компрометирует его в глазах народа.
Ибо «исстрадался народ за века по человеческому, — размышляет Мещеряков. — Ныне — человеческое учуяли, хотим его все больше и больше, все сильнее и сильнее!» Ибо «народ восстал. Он же за справедливость восстал!» — говорит Брусенкову несправедливо осужденный им на смерть и освобожденный Мещеряковым крестьянин Власихин.
Потому-то и встают на защиту Советской власти не только мужики, но и старики и дети, что она, по словам того же Власихина, «от справедливости происходила», «человеческое» в мир несла. И даже, говорит один из героев романа, «когда бы Советская власть падала под ударом темной силы не только в Сибири, но по всей России, она и тогда восстановилась бы повсюду, потому что люди уже видели ее однажды и поняли ее!»
Современность звучания романа С. Залыгина прежде всего в этом — в выявлении высокого гуманизма и человечности идеалов революции и народной войны: «... Она сама по себе чистая и благородная, такой не бывало еще. Она за окончательную справедливость, и не для кого-нибудь, а именно для народа», — снова и снова в споре с Брусенковым и «брусенковщиной» отстаивает свое понимание революции Мещеряков.
То, что в крестьянском вожаке Ефреме Мещерякове живет как стихийный порыв, нравственный поиск, выражающий душу народа, в характерах партийцев-большевиков Петровиче и Кондратьеве отгранено в цельное, последовательное мировоззрение. Вот почему, несмотря на срывы Мещерякова, проистекающие из стихийности его крестьянской натуры, именно Петрович и Кондратьев — его союзники в неприятии Брусенкова, они ведут борьбу с «брусенковщиной» куда последовательнее, чем сам Мещеряков. «Ты власти хочешь, больше ничего, — говорит большевик Кондратьев Брусенкову. — Я... подобно тебе, Брусенков, из нее, из революции, одну только власть делать не буду. Не для этого она».
Революция совершалась ради торжества правды и справедливости на земле.
Революция вызвала к жизни характер нового человека — коммуниста, ленинца. Она разбудила высокую романтику подвига, революционный энтузиазм в душах наших отцов.
Новая жизнь возникала в грохоте залпов «Авроры» и канонаде гражданской войны. Она запечатлена в нашей Лениниане, в образе Павки Корчагина, в фурмановском Чапаеве, в фадеевском Левинсоне, в Кожухе из «Железного потока» Серафимовича, в Давыдове из «Поднятой целины».
Правда революции — это покоряющая умы и сердца людей сила, которая сделала Павку Корчагина и Чапаева, Давыдова и Нагульнова одними из популярнейших героев в современной мировой литературе.
«Ты! Вражеский голос! Мне мало крови пустили!.. Но, если понадобится, я за партию... Я за свою партию, за дело рабочих всю кровь отдам! Слышишь ты, кулацкая гадина! Всю, до последней капли!» — бросает в напряженной тишине в лицо врагу в «Поднятой целине» Давыдов.
Характер Давыдова в полном смысле слова типический характер, глубоко и полно выражающий свою эпоху, время перелома двадцатых — тридцатых годов.
— Я, товарищ, сам — рабочий Краснопутиловского завода. Меня послала к вам наша Коммунистическая партия и рабочий класс, чтобы помочь вам организовать колхоз и уничтожить кулака, как общего нашего кровососа, — представляется Давыдов казакам. И далее, во всей полной драматизма истории борьбы за колхоз в хуторе Гремячий Лог, раскрывается героический характер Давыдова как посланца партии, убежденного коммуниста-ленинца.
Он раскрывается в непримиримости, с которой Давыдов относится к врагу, и в безмерной любви к людям, к трудовому народу, пусть темному, забитому, не понимающему его иногда. Вспомним сцену, когда женщины безжалостно избивают Давыдова, требуя от него ключей от амбаров с семенным хлебом, а он водит их по селу в почти бессознательном от боли и унижения состоянии, но не отдает ключей.