Все поздравляли меня, хлопали по плечу и рассказывали, как я дрался, будто я сам не знал этого. Впрочем, не все, конечно, знал, и мне было интересно, как это выглядело со стороны.
Но, боясь, чтобы не подумали, что воображаю, я лишь отмахивался и хмуро говорил:
— А что тут особенного? Да у нас в секции все так могут. Просто у нас тренер очень хороший…
Мать сказала, когда мы остались одни:
— Папе-то об этом напиши, ему приятно будет.
— Это можно, — не сразу ответил я, хотя об этом сам только что подумал. Да-а, пусть, пусть порадуется.
На следующий день, не успел я позавтракать, прибежал Сева с «Пионерской правдой».
— Про тебя, про тебя пишут! — заорал он на всю квартиру.
— Да потише ты, потише! Где?..
— Вот читай! — Он сунул мне газету прямо в руки. Да-а, в самом деле: «…не растерялся и нашел верный путь к победе, несмотря на то что противник был гораздо сильнее и выше ростом». Затем писали и что я быстрый, и смелый, и если вот так же вдумчиво буду и дальше тренироваться, то из меня непременно выработается замечательный чемпион.
Мать тоже прочитала и с газетой побежала на кухню, хвалиться.
— Ну что же нам делать-то? — конфузясь за нее, спросил я у Севы и выглянул в окно.
Был первый день каникул. Хотелось поскорее на улицу. Поиграть в снежки, построить крепость, скатать большую бабу, а то и просто так изваляться в сугробе.
— Знаешь что? А поехали на лыжах!
Я вспомнил, как говорил нам Вадим Вадимыч, когда поздравил с победой (проиграл из нашей секции только один, и тот чуть-чуть; Мишка тоже здорово победил): «Ну, а теперь у вас наступает отдых, и вы постарайтесь с пользой провести его — будьте больше на воздухе: гуляйте, ходите на каток, делайте лыжные вылазки!»
Сева взглянул на окно, нахмуриваясь, буркнул:
— Так ведь у меня же Митька палку сломал…
— Свою дам, я одной обойдусь! Беги переодевайся живей и выходи во двор, а я — быстренько!
Сева пошел, но сразу же вернулся, сказал, что меня кто-то на лестнице спрашивает. Выхожу — Жора Зайцев в лыжном костюме. Смотрит на меня с восхищением, сразу видно — все знает, хоть ничего и не говорит.
— Ты чего?
— А ты разве забыл?
— Я подумал-подумал и вспомнил. Весь наш класс на Ленинские горы собирался.
— И Лиля! — шепотом сказал Жора.
Сева задержался и, наверно, хотел спросить: «Какая Лиля?» — но я, краснея, крикнул ему, как дядя Владя: — Да ты не тютькайся, не тютькайся, а то ведь ждать не будем! — И повернулся к Жоре: — Знаешь что, ты беги за лыжами, а я пока переоденусь.
Жора стал спускаться, но потом остановился:
— А за ней… зайти?
— За кем? — не глядя на него, спросил я, будто не знал.
— Ну-у, за кем же, за Лилей!
— А, — равнодушно сказал я. — Заходи, если хочешь… — и хотел уйти.
Но Жора вдруг крикнул уже с самого низу:
— Да, знаешь что? Вожатый из шестого «Б» нам вчера говорил, что он сразу же угадал, что из тебя настоящий боксер выйдет. Говорит, пальцем изо всех сил тебя в живот ткнул, а ты — ничего! А физкультурник интересуется: не мог бы ты и в нашей школе такой же кружок организовать, а?
— Какой? — удивился я, а потом понял, ответил солидно: — Что ж, об этом можно подумать. А сейчас… сейчас ты лучше иди, — посоветовал я, боясь, как бы Лиля за это время не ушла, и побежал переодеваться.
Когда, уже совсем готовый, я вышел на кухню, чтобы взять лыжи, дядя Владя, сидевший у окна, за которым виднелся ослепительно белый, освещенный солнцем двор, воскликнул:
— Да куда же это ты?! Да постой, расскажи хоть немного, как ты вчерась такого верзилу-то одолел! Говорят, он во на сколько был выше тебя, да? — Дядя Владя показал метра на два от пола.
Мать, закрасневшись и счастливо улыбаясь, делала вид, что моет посуду.
— Да нет, — смутился я, — не на столько… — Но на сколько, показывать не стал. — Ну-у, как одолел? Ну-у, вышел, а сам все время думаю: как тренер учил? Прежде всего не горячись…
— Верно! Правильно! Ах, забодай тебя комар!
— Ну я и не горячился, а начал спокойно смотреть, что противник делать будет…
— Правильно! Молодец!
— Ну, вижу, он собирается…
В это время во двор с лыжами в руках вышел Сева, которого тотчас же окружила со всех сторон детвора.
— Дядя Владь, потом, а? — забеспокоился я. Дядя Владя тоже посмотрел, махнул рукой:
— Да обождет! Ну-ну!..
— Ну, а я гляжу, что у него все уязвимые точки открыты, и стал стараться обманывать и попадать туда. Как только замечу, что он хочет наступать на меня, ныряю под его руку, а сам все встречные и встречные провожу!