«Да, это волшебство», – изумлённо оглядела себя и своего сына мама Наташа. Обняла сыночка радостно. Они поднялись, отряхнулись и зашагали домой.
Стала у них понемногу дружба налаживаться. За руку из садика Ваня ещё не хотел с мамой ходить. Но сумку тяжёлую помогал донести. И разговаривать стал по-хорошему, не бурчал. И «спасибо» говорил, когда нужно.
И вот один раз Ваня со своей мамой и с разными мамиными друзьями, подругами и их детьми поехали в лес на большом автобусе. Ягоды лесные собирать. Рыбу ловить. Костёр развести. «Воздухом подышать», – сказали взрослые. «Вот смешные, – подумал Ваня, – как будто они чем-то другим дышат». Но хоть он так подумал, всё равно был рад этому путешествию.
И вот все разбрелись по лесу и стали кричать друг другу «Ау!», чтобы не потеряться. И мама Наташа тоже кричала: «А-у-у!» Ванечка шёл рядом. Шёл-шёл – всего один шажок в сторонку сделал… И вдруг пропал! Он и сам не заметил, как превратился в медвежонка. Мама сначала обрадовалась, увидев потешного медвежонка. Но тут же испуганно подумала: «Значит, рядом медведица!» Испугалась она больше всего за Ваню. Оглянулась – нет его нигде! Стала звать:
– Ваня! Ванечка-а!!!
А медвежонок подбежал к ней, встал на задние лапы, а передними обнял её. И прорычал:
– Вот он я!
– Ваня?! Это ты?! – узнала его и поняла, что́ он ей прорычал (т.е. сказал).
И даже не удивилась этому. А Ваня уже на всех четырёх лапах мчался к высокой сосне и уже карабкался на неё. «Он же на самую верхушку заберётся, свалится с неё и разобьётся!» – подумала мама. И от страха за сына она мгновенно превратилась в медведицу. Заревела на весь лес. В два прыжка подскочила к сосне. Ловко карабкаясь и сердито рыча, догнала сыночка – на середине сосны! Схватила его зубами за шиворот, спустилась с ним на землю. Тут она положила его поперёк одной своей лапы, а другой стала лупить. По попке. Лупить и приговаривать:
– Вот тебе за паучка!
– Вот тебе за поросёнка!
– Вот тебе за медвежонка!
«Какие все малыши – шалуны и проказники!» – подумала она. И за это добавила ещё один шлепок. Вот такие они – мамы-медведицы. Много разговаривать не будут. Отлупят сразу. А то ещё и укусят больно за баловство. И будешь как шёлковый. Такое у медведей воспитание. И начальное образование. А без воспитания и образования в тайге не выживешь.
Надулся медвежонок. Плетётся за мамой. Рычит по-детски. Хнычет. А мама идёт себе, будто не слышит его хныканья. Вышли они на полянку. И вдруг прямо на них собака выскакивает. Да как залает! А за ней следом – охотник с ружьём наперевес. Медведица малыша за спину спрятала. Сама во весь рост встала. Да как зарычит грозно:
– Не тр-р-рогайте моего сыночка Ванечку! Не стр-реляйте в него!
Охотник вовсе и не собирался стрелять. Он вообще на медведя никогда не ходил. Да и не водились в их лесу медведи. Может, он вообще в первый раз в жизни увидел медведицу с медвежонком. Да такую свирепую. Перепугался! Да с перепугу-то как пальнёт! Пуля по её плечу скользнула – шерсть ожгла.
Тут Ваня выскочил из-за медведицы. Сразу в обыкновенного мальчика превратился. Плачет, медведицу обнимает:
– Мама! Мама! Тебе больно?!
А мама-медведица тоже постепенно человеческий облик обретать стала. Медведица будто таяла, а из неё маленькая хрупкая женщина вырисовывалась.
«Что за наваждение?!» – вытаращил глаза охотник.
И они с собакой бросились наутёк. Только пятки сверкают!
Сели мама с Ваней на валежину. Прижались друг к другу.
– Мама, тебе больно? – сквозь слёзы спросил мальчик.
– Не больно. Только куртка – видишь – на плече порвана, опалилась слегка. Пуля по ней скользнула. А меня даже не задело.
А потом мама осмотрела его и улыбнулась:
– А у тебя из-за ушей шерсть медвежья торчит. Дай-ка почищу. Медвежонок ты мой…
– Мама, а ты, правда, меня больше всех на свете любишь? – очень тихо спросил Ваня и с такой надеждой посмотрел на маму, что она удивлённо подумала: «Опять сомневается?»
– Конечно, тебя! Больше всех на свете! – ответила она серьёзно и посмотрела сыну прямо в глаза.
– А Сашу? – ещё тише спросил сын.
– Какого Сашу? Твоего двоюродного брата? Конечно, люблю. Он ведь мой племянник.
– А-а-а! – протянул Ваня, будто поймал наконец-то маму в чём-то подозрительном. – Ты говорила: «Сашенька умный, красивый…»
– Ну и что же? Это же правда.
– Значит, ты его больше любишь?
– Нет, сынок, тебя.
– А его мама меня любит?