Несмотря на жару, он совсем не потел. Тепловой удар? Странно, но эта мысль его даже успокоила. Может быть, лучше умереть от теплового удара, чем от змеиного яда?
Размышляя об этом, Том услышал странный звук, как будто кто-то встряхнул детскую трещотку.
— Гре'учая з'ея! — воскликнул он. — Это же гре'учая з'ея! Ты шкажал, фто они гадюки!
— Мало кто знает, что гремучие змеи относятся к семейству гадюк, но это так. Эти три обитают в нашем регионе, но, конечно, никогда не забираются на такую высоту, если только кто-нибудь, вроде меня, не согласится их подбросить. Холодную ночь эти красавцы не переживут. Так что, назвав их гадюками, я тебя не обманул. — Незнакомец помолчал. — Или ты предпочел бы встретиться с парочкой «медноголовок»? Только скажи, это совсем нетрудно устроить, уверяю тебя.
Том не мог отвести глаз от приближающихся к нему черно-коричневых, похожих на веревочки полосок.
— Они же у'ют 'еня!
— Не знаю. Подождем — увидим. Хотя, конечно, могут. Эти три не самые агрессивные из гадюк, но и не самые миролюбивые. И яду у них вполне достаточно. Я бы не хотел оказаться на твоем месте. А клыки! Настоящие шедевры биоинженерии. Ну, пока, Том.
— Нет! Нет!
— Я еще вернусь. Интересно посмотреть, что из этого получится. И помни, Том, урок страха. Это все урок страха.
Вдалеке громыхнула тюремная дверь.
К горлу вскинулась мутная, кисловатая волна. Тело содрогнулось от рвотного спазма.
Глава 35
Айра жил в небольшом доме в полумиле от главной магистрали Боулдера. Пригородные районы здесь сливались в один унылый пейзаж, так что Кельда даже не знала толком, в каком из них его искать — в Аркаде, Уэстминстере или Брумфилде. Возможно, не знал этого и сам Айра. Наверное, только почтальоны, налоговые инспекторы да водители грузовичков ЕПС[15] разбирались в переплетениях улочек и переулков — всех остальных вполне устраивало собирательное название, «западный пригород».
Не зная точного адреса, Кельда знала дорогу, а ничего больше ей и не требовалось.
Высадив Марию на Северной федеральной, она за пятнадцать минут добралась до дома Айры, который находился в тупичке и отличался от остальных разве что тем, что был выкрашен самой темной краской из всех разрешенных к использованию ассоциацией домовладельцев. Подъехав ближе, она получила еще одно подтверждение того, что не ошиблась: среди кустов скрывался целый скульптурный зверинец. Кельде больше всего нравился латунный бабуин, осторожно выглядывавший из-за розового кустика возле передней двери.
Айра сказал однажды, что, если кто-то из соседей пожалуется, ему придется убрать скульптуры. Очевидно, они неким образом нарушали положения договора об аренде. Проведя изыскание в области гражданского права, Кельда подтвердила, что с договором не в состоянии справиться даже ФБР.
Во время редких вечерних визитов к Айре — они оба предпочитали ее дом в Лафайете по причине его пока еще сохраняющейся обособленности — она обычно видела играющих на заасфальтированной площадке детишек. Но в тот раз — может быть, потому что вечер еще не наступил, а день выдался удушающе жаркий — район скорее напоминал современный город-призрак. Ни приткнувшейся к тротуару легковушки, ни ремонтного грузовичка, прибывшего для починки сломавшегося кондиционера, ни даже пикапа технической службы, вызванного для прочистки забившегося стока. Разбрызгиватели на лужайках отключены, двери гаражей закрыты, шторы завешены и жалюзи опущены. Дети, как предположила Кельда, должно быть, отправились по лагерям.
Она проехала по дорожке к дому Айры и, выйдя из машины, решительно направилась к двери. Стучать Кельда не стала, а, достав из сумочки свой ключ, открыла замок и вошла. Кондиционер не работал, и в доме было тихо и жарко.
— Айра! — окликнула она тем язвительно-медовым голосом, которым вернувшаяся после прогулки по магазинам супруга приветствует мужа — «милый, я дома». — Айра, это Кельда. Ты здесь?
Разумеется, она знала, что его нет.
Не задерживаясь в гостиной, Кельда прошла в заднюю часть дома. Кухня выглядела именно так, как и должна выглядеть кухня, которой не пользуются. По крайней мере в ее присутствии Айра ни разу ничего в ней не готовил. На столе стоял кассетный магнитофон. На приклеенной к нему желтой полоске было написано одно только слово — «Кельда».
Она села на стул и нажала кнопку воспроизведения.
— Привет, Айра. — Ее саму удивило, как мило прозвучало приветствие, адресованное тому, кого здесь не было.
Интересно, как поздоровается с ней он, какой тон выберет?
Ее не интересовало содержание самого звукового послания.
Голос Айры звучал, как всегда, легко и непринужденно.
— Привет, детка. Учитывая твой опыт, предполагаю, что тебе не потребовалось много времени, чтобы вычислить, что происходит, а значит, ты слушаешь эту запись в среду утром. В общем, это не важно. Может быть, ты оказалась еще смышленее, чем я предполагаю. Дело в другом. Если ты слушаешь, это означает, что я ушел, а если я ушел, то ты не найдешь меня, пока я не закончу. Так что даже не пытайся.
— Вообще-то, Айра, я совсем не такая смышленая, — сказала Кельда. — Наверное, из-за наркотиков.
Голос на пленке не стал ждать, пока она закончит мысль.
— Не знаю, справедливо это или нет, имею я на это право или нет, но в последнее время я как-то утратил веру в твою приверженность нашему… плану. Я приглядывал за тобой после того, как нашего парня выпустили на свободу, и мне кажется, ты кое-что от меня утаиваешь. Поэтому я решил немного ускорить события. О'кей, я решил ускорить их как следует. Ты хотела подождать, я с этим не соглашался. Ну, что еще сказать? Мои планы поменялись. Твои сомнения — не мои сомнения.
На заднем плане зазвонил телефон. Айра выругался и остановил запись.
Пауза длилась не больше одной-двух секунд.
— На чем я остановился? А, да. В общем, детка, приключение начинается, и я собираюсь исполнить сольную партию. Обещаю, дело не завалю. Все будет чисто. И ты руки не запачкаешь. Тебя устраивает? Хорошо. Ты знаешь, Кельда, я люблю тебя. Иди, остуди ноги, наклей свежий пластырь и дожидайся муссонов.
Кельда нажала «стоп», перемотала пленку, достала кассету и положила ее в сумочку. Потом полила фикус у задней двери, проверила, есть ли вода и корм у попугаев, Оливера и Ли, и направилась к передней двери. В последний момент она остановилась и заглянула в крохотную комнатушку. Два больших аквариума были пусты. Кельда наклонилась, присмотрелась, надеясь, что обитательницы стеклянных жилищ, может быть, закопались в обрывки газет.
Их там не было.
Ее это не удивило.
Кельда спустилась в незаконченный подвал. Пусто. Так же пусто было там и в тот день, когда Айра въехал в этот дом. Все оборудование исчезло.
Поднимаясь наверх, она поморщилась от боли. Острые иголки, всегда дававшие знать о себе к этому времени суток, раскалились и впились в ступни. Кельда закрыла глаза и попыталась дышать.
Не помогало.
Выйдя из дома, она заперла дверь на ключ, а сев в машину, еще раз позвонила Тому Клуну домой. Как и ожидалось, ей никто не ответил.
Что же делать?
Когда-то Гэри Кросс, ее первый наставник в денверском отделении ФБР, сказал, что когда в ходе расследования упираешься в тупик, остается только одно.
— Что? — спросила она.
— Делай что-то еще, — ответил он.
Глядя на молчащий телефон Марии, Кельда попыталась решить, что еще можно сделать в этой ситуации. Потом она отложила телефон и достала из сумочки две таблетки перкосета.
Глава 36
Ленч у психотерапевтов редко бывает в одно и то же время. Обычно он сдвигается к середине второй половины дня.
Полдень как нельзя лучше устраивает людей свободных профессий. Лишь очень немногие работающие могут один-два раза в неделю выкраивать сорок пять минут для посещения терапевта в разгар рабочего дня, поэтому решением проблемы становятся «встречи за ленчем». Иногда они начинаются в одиннадцать и затягиваются до двух пополудни.