— Вот еще, — тут же фыркнула тетка, — обойдемся без посторонних. Этак она будет думать, что расплатилась за услугу. А нам выгоднее, чтобы Севара чувствовала себя должницей перед тобой, девочка.
— Почему? — подавая мужу ложку и придвигая кашу, поинтересовалась Лита.
— Что почему? — не понял тот.
— Это я у Сагари спрашиваю, — пояснила Мелита.
— Чувствую себя идиотом, — мужчина скривился после попытки философски пожать плечами, рана давала о себе знать.
— А потому, — поджала губы призрачная лекарка. — Пока Севара перед тобой в долгу, она не даст обливать грязью пришлую аданку в своем кабаке. Не дала хлебушка, пусть по-другому отрабатывает. Поняла, нет?
— Сложно тут у вас все, — вздохнула Лита. — И ничего не понятно.
— Грузит тебя Сагари? — подобрел после каши муж. — Она это любит. Ай! — вскрикнул он, получив затрещину от родственницы. — Теть, ты чего?!
— Того, — потемнела она. Черты лица призрака поплыли искажаясь.
— Мне что, опять изгнание духов читать? — вежливо уточнила Лита у Сагари. — Или постараемся все-таки успокоиться?
— Нахалюга мелкая, — констатировала тетушка, сдуваясь.
— Я со всем уважением, — против воли хихикнула Лита, настолько похожими сейчас были тетка и племянник. Оба насупленные, нахмуренные и разобиженные. — А у меня идея!
— Какая? — хором, поинтересовались родственники.
— Почему бы вам не переписываться, — сверкнули азартом серые глаза. — Ну, то есть Рин может говорить вслух, а уважаемая Сагари будет отвечать ему письменно. Ведь воздействовать на физические объекты вы можете, а?
— Хорошая идея, — опять хором, только с разной интонацией.
— А я пока на рынок сбегаю…
— С Белочкой! — вновь проявили единодушие сардарцы.
— Сразу видно, что вы родня, — собрала грязную посуду Лита.
По извилистым улочкам древнего Каменца бодро шагала в сторону рынка одетая в традиционное сардарское одеяние миниатюрная девушка. Из-под цветастого шелкового платка, тюрбаном накрученного на голове, сверкали яркие будто расплавленное серебро любопытные серые глаза. Позади хорошенькой горожанки громко цокала полированными антрацитово-черными копытцами беленькая козочка. Ее волнистая шерсть была расчесана, острые прямые рожки вызолочены, а на шее на алом ошейничке брякали звонкие бубенчики. Коза с не меньшим любопытством чем ее очаровательная хозяйка оглядывалась по сторонам. Немногочисленные прохожие провожали эту странную парочку любопытными взглядами и улыбками. Хотя справедливости ради стоит заметить, что улыбки эти были разными: мужские искрились неподдельным восхищением, на лицах пожилых людей любопытство смешивалось с доброжелательностью, женщины смотрели оценивающе, в их улыбках зачастую сливались зависть и невольная ревность.
Слишком уж хороша была девушка, слишком много внимания она привлекала, но что самое обидное, не обращала на это решительно никакого внимания.
— Не глазей по сторонам, — ворчливо раздалось над самым ухом Литы, которая сама того не зная произвела сокрушительное впечатление на сардарцев.
Девушка отвела глаза от очередного странного дома, стоящего на углу улицы. Мостовая в этом месте шла под уклон, и аданке казалось, что огромная на полстены каменюка, украшенная мозаикой, сейчас вывалится, ломая хлипкую постройку, и покатится вниз по склону, сметая все на своем пути.
— Рот закрой, муха влетит, — повторил голос Сагари, — ведешь себя как деревенская простушка, лучше поторопись, а то крупные торговцы разъедутся.
Вняв советам тетушки, Лита поспешила вниз, на рыночную площадь, находящуюся аккурат на другой окраине Каменца. Теперь она не смотрела по сторонам, а вспоминала процесс сборов на улицу. Для начала Сагари велела выбрать в качестве верхней одежды один из темных балахонов.
— У нас в таких беременные на последних месяцах ходят, — расправляя вышитую кокетку, ворчала Лита.
— А у нас все замужние, — удовлетворенно кивала сардарка.
— Дитя приманивают? — выпятила живот девушка.
— Погоди, милая, вот поправлюсь, мы с тобой враз приманим парочку карапузов, — раздалось с кровати.
— А на голову что? — заливаясь краской, спрашивала одобрительно переглядывающихся родственников Мелита.
— Платок бери, вон тот шелковый, — распорядилась тетушка. — Волосы прячь, нечего перед всеми своим богатством хвастаться, ослепнут!
— Это вы про что? — растерялась девушка.
— Про косу, — снова вмешался в разговор муж.
— А теперь, — с удовольствием поглядывая на племянницу, распорядилась Сагари, — открой вон ту шкатулку. Да, эту! Достань оттуда брошь. Другую. Фею Киннию. Ну что ты копаешься! Девушку стрекозу бери. Это знак сардарских травниц, через нее будем связь держать. Приколи к платку, я буду смотреть глазами Киннии и говорить ее устами.