— Угомонись, Отцами заклинаю, — перехватив очередной огненный взор Рина, посланный старшему брату, взмолилась Лита. — Он не виноват, — покривила душой.
— Защищаешь? — прищурился Аэрин. — Понравился?
— Очень! — не осталась в долгу супруга. — Люблю, когда меня душат, особенно если на крюк при этом насаживают! Очень знаешь ли бодрит после обеда! — она набрала в грудь побольше воздуха.
— Лита!
— Что, Лита? — не обращая внимания ни на живых, ни на мертвых сардарцев, набившихся в комнату, возмутилась она. — Да мне чихать на твоего недалекого братца, который прибежал сюда вместе с Аримой и сестричкой лапочкой. Всечатлительный он, спешите видеть! Я о твоем спокойствии волнуюсь. Из-за тебя этого придурка тут терплю! Мне его помощь нужна! Понял?
— Он все понял, дочка, — Дагарр уже по плечи пролез в оконце. — Ты — умница.
— Правда?.. — совершенно растерялась девушка.
— Истинная, — уверил свекор. — Зуб даю, — он подмигнул. — Вон того бугая косорылого, — кивнул на старшего сына.
— Да, — подала голос Сагари, подводя итог этого сумасшедшего вечера, — теперь-то я верю, что тебя пороли, девочка моя.
— А ведь насчет сардарских козлов девочка совершенно права, — нарушил тишину, царящую в чертогах небожителей чарующий женский голос. — Развели вы бардак у себя, мальчики.
— Можно подумать, что у тебя в Адане райские кущи. Баб заживо хоронят во славу твою, дорогая, — возмутился бойкий тенорок.
Ответом ему послужил звук захлопнувшейся двери.
— Погорячился ты, брат, — попенял обладатель баритона. — Кто же так с женщинами разговаривает?
— Тот, кто не хочет попасть в супружескую спальню, — громыхнул бас. — Эх-ма! А ведь были такие планы на вечер.
Глава девятая
Исполненный решимости помириться с братом и женой Вал спешил на завтрак. 'Извинюсь,' — думал он. 'И подарки отдам. И рожу кривить не буду.' С рожей правда все было нехорошо. Окаянные волдыри и не думали сходить, зато принялись чесаться. И каких трудов стоило не раздирать их в кровь, кто бы знал.
— Ешь, — послышался голос брата.
Валу до зарезу захотелось присоединиться к семье. И чтобы все было тихо и мирно, и чтобы нежная со сна белокурая красавица ласково улыбалась ему, и чтобы ее движения були бы наполнены негой, и губы зацелованы, и в глазах голод, который к еде не имеет никакого отношения, и…
— Не хочу, — в девичьем голоске слышалась легкая хрипотца, всколыхнув в Валмире острое чувство вины.
— Ешь, Лита, — не отступал Аэрин.
— Глотать больно, — пожаловалась та, и затаившийся в коридоре Валмир раздумал заходить на кухню.
'Повременю,' — решил он, превращаясь в слух.
— Это Вал? — негромко уточнил тихоня братец. И его голос мог обмануть кого угодно кроме близких. Те знали, что ради своих Рин пойдет на все.
— Это взвар. Я после купальни напилась холодного взвара, — прокашлялась белобрысая заноза.
'Вот кто знал, что в жены мне достанется ехидная ядовитая безумно привлекательная хульдра?' — моментом повеселевший Валмир, взялся за дверную ручку.
— Ты должна беречь себя, — не успокаивался Рин, и старший брат мысленно согласился с ним.
— Кому должна — я всем прощаю, — не уступала соблазнительная вредина.
— Лита, — мягко попенял младшенький.
— Рин, — пропела в ответ слегка осипшая сирена.
Звякнули столовые приборы и некоторое время в коридор не доносилось ни звука.
— А меня покормишь? — пошел в наступление Аэрин спустя минуту. — Ммм… Вкусно… Хочу тебя поцеловать.
Валмир отдернул руку от двери, словно она собралась его укусить.
— И я хочу… Но нельзя, ты же знаешь… — запинаясь призналась белокурая напасть.
На губы Вала против воли наползла кривоватая улыбка.
— Рин.
— Да, милая.
— Мне пора начинать сбор компонентов для лекарства, — дрогнул литин голосок, и Валмир хищно улыбнулся, представляя дни и ночи наедине с женой. Он, она и никого на мили вокруг, что может быть лучше?
— Боишься оставаться с Валом наедине? — младшенькому в проницательности не откажешь. — Ты же понимаешь, что он тебя и пальцем не тронет? Лита…
Валмир подобрался словно дикий зверь.
— Понять-ть я понимаю… — прозвучавшая неуверенность, больно резанула Валмира. — Рин, а помнишь, ты рассказывал о скальных львах?
— Только не говори, что собираешься устроить охоту на них, — как-то обреченно попросил младший.