— Не скажу, — послушно откликнулась белобрысая заноза.
— Лита! — вскрикнул Рин, и Вал едва удержал себя, чтобы не присоединиться к нему.
— Я собираюсь причесать одного из львов.
— Лита! Не шути так!
Валмир вспомнил габариты зверюшек, которых собирается причесывать его жена и безмолвно застонал, уткнувшись лбом в полотнище двери.
— Подслушиваем? — раздался жизнерадостный голос Сагари. — Или как это у вас называется? Проводим разведку на территории неприятеля?
— Теть, — от неожиданности он так ткнулся лбом в дверь, что та загудела.
— Войдите, — послышалось из кухни, и довольная тетушка проплыла мимо пойманного на горячем Вала, которому ничего не оставалось делать, как последовать за условно-покойной родственницей.
Поприветствовав домашних и получив два безразлично вежливых ответа, он приступил к завтраку.
— Детка, — Сагари не умела долго молчать, — мне думается, что внешний вид Валмира очень сильно ударяет по твоей репутации целителя.
— Может быть, — равнодушно пожала плечами Лита.
— Я это к тому, что Вал мучается, — не унималась тетка..
— Пусть к Ариме сходит, — посоветовала юная супруга, — она его с Мирари сведет.
— Лита, это уже несмешно.
— А по-моему смешно, — с удовольствием оглядев мирно поедающего вареное яйцо Вала, не согласилась Мелита. — Золотушный бугаина, — рассмеялась она при полном попустительстве Рина.
— Лита! — тетушку невозможно было сбить с толку.
— Ну не могу я сейчас лечить, — развела руками белобрысая вредина.
— А как же Тилс? — Сагари решила докопаться до истины.
— Ну вы сравнили, — возмутились целительница. — Это ж ребенок чистый. Он же страдает. Да я просить буду, чтобы он разрешил себя вылечить.
— Ты и просила, — вспомнил вчерашний визит соседей Рин.
— И еще попрошу. Ты пойми, хороший мой, мальчику одиннадцать лет, а он мало того, что мне не верит, так еще и стесняется.
— А ты начни с Вала, — подзуживала Сагари.
Лита так пристально оценивающе посмотрела на запасного мужа, что тому стоило большого труда сохранить невозмутимость.
— Все, вот все пользуются моей добротой, — пожаловалась девушка. — Никаких яиц! — распорядилась она. — Отварная говядина, зеленые фрукты и овощи, ничего сладкого острого красного. Растирку я дам, и если все будет хорошо, то твоя золотуха пройдет дней за пять, — договорив, Лита потянулась за малиной которую и принялась поедать с завидным аппетитом.
— Другое дело, — обрадовалась тетушка. — Давно бы так. А рута у меня все же знатная уродилась!
— Рин, — удостоверившись, что юная супруга закрылась в лаборатории, Валмир подступил к брату, — нам надо поговорить.
— Говори, — Аэрин отвернулся от окна.
— Я домой заходил, — Вал опустился на табурет. — Там плач стоит, — он немного помолчал, давая младшему высказаться, но, так и не дождавшись никакой реакции, продолжил. — Отец мать воспитывал, так увлекся, что глаз ей подбил. Как думаешь, Лита ей притирку какую-никакую даст?
— Сомневаюсь, — хмыкнул Рин.
— Вот и я сомневаюсь, — признал старший и снова замолчал, досадуя про себя, что беседа не клеится. — Ирати плачет, — предпринял он еще одну попытку оживить разговор.
— Чего так? Отец подарков ее лишил?
— Лишил, а еще семья Линаса хочет отложить свадьбу.
— Ноги ему вырвать, — вскинулся Рин.
— Это само собой, — согласился Вал. — Правда сестренке легче не станет, но самое неприятное в том, что она во всем винит Литу…
— Ну конечно! — Аэрин подхватился на ноги. — А ты чего?
— Я с Ирати поговорил, да где там… Она и слышать ничего сейчас не хочет. Сам понимаешь.
— Понимаю. Она ведь не одна плачет, а с подругой.
— Да, — вздохнул старшенький, — с Маритой… Надо будет виру ей выплатить, чтоб значит по-человечески разойтись…
— Вал, — Рин требовательно посмотрел на брата, — отступись от Литы, — и, не давая ответить, напомнил. — Я ведь отступился от Мариты.
— Ты не понимаешь, — опустил голову Валмир. — Мелита — та самая… Предсказанная…
— Она. Моя. Жена. И ты ее не получишь, довольно и того, что я отдал тебе свою любимую!
— Так иди утешь ее! — не остался в долгу Валмир. — В чем ты меня винишь? — он прямо посмотрел на сжимающего кулаки брата. — Марита тогда сама выбирала.
— Марита выбирала тогда, а я выбрал сейчас! Лита моя!
— Наша! — Вал сунул под нос разошедшемуся братцу брачный браслет. — Наша, — тише повторил он. — И с этим уже ничего не поделать. Вспомни бабку.
— Посмотрим, — набычился Рин.