— Ни разочка, — Вал не мог оторвать глаз от кроны дерева.
Утратившая листву, она обзавелась цветами. Да какими! Нежные соцветия были собраны в розетки, которые душистыми водопадами струились вниз. Шелковистые сиреневые цветы были повсюду, они образовали волшебный шатер, укрывший путников от всего света. Казалось, что там, за пеленой нежно-сиреневой кипени нет ничего, но это совсем не расстраивало, потому что в душе каждого зрела уверенность: красивее места нет на земле!
— Ну что, пойдем? — Лита кивнула на широкий коридор, открывшийся чуть поодаль.
Хотя возможно это была галерея, саженей пяти шириной (около десяти метров) и двух высотой. Ее стены и потолок состояли из веток чудо-дерева, принарядившегося для гостей в прекрасный лиловый наряд.
И они пошли вслед за маленькой аданкой, которая вот так запросто показала им сказку, привела в нее за руку словно маленьких детей, еще не утративших веру в чудо.
— Ну вот и пришли, — Лита остановилась возле каменной чаши, наполненной голубой искрящейся водой.
Белая словно искристый снег, она будто диковинная мраморная лилия вырастала из земли. Небольшая, изящная… А на краю сидит каменная птичка, склонила головку к самой воде да и застыла так.
— Живая вода, — благоговейно выдохнул Рин, потянувшись к чаше.
— Мертвая! Мертвая! Стой, — дернула его назад Мелита.
— Но как же, пчелка, — растерянно спросил Валмир, пока его брат молча хлопал глазами. — Такая красота…
— Посмотри, — указала Лита, — хоть капля воды касается земли? Хоть один росток тянется к ней?
— Но ведь красиво… — как-то растерянно настаивал Вал. — Пчелка?
— Смерть ведь родная сестра жизни, конечно она прекрасна… А еще милосердна… Насколько это возможно… Сурова, но милосердна, — повторила целительница и потребовала. — Дай флягу. Да, эту. Оставим ее здесь. Хозяин сам наполнит ее, а мы пока к роднику с живой водой отправимся, — и, не оглядываясь, Лита пошла прочь от этого притягательного, но опасного места.
Цветочный свод остался позади, над головой путников вновь сияло утреннее солнце, а под ноги им стелилась хорошо нахоженная тропка. Лес вокруг был вроде обычный, такой как всегда, а вроде и другой. И не понять в чем дело, то ли воздух слаще, то ли птицы звонче. В общем один леший знает.
Тропка пошла под уклон, обзаведясь пышным плюмажем из хвоща и папоротника, немного погодя к стежке подступила высокая таволга. И запели комары. Они у лешего были породистые. Учитель про таких говорил: 'В кулаке зажмешь зверюгу — с одной стороны клюв торчит, а с другой ноги волосатые!' Почему-то у наставника комары всегда клювастые были, словно вороны какие.
— Вода близко, — касаясь рукой душистых соцветий таволги, озвучила Лита то, что у всех было на уме. — Похоже пришли.
— Это она и есть, живая вода? — Рин зачарованно смотрел на родничок, что звенел в лесной чаще, перекатывался по камням, звенел, перекрывая комариный писк и наполнял крошечный прудик.
Солнечные блики играли на его поверхности, а со дна поднимались мелкие пузырьки.
— Она самая, — улыбнулась Лита. — Снимай рубаху, лечить тебя будем.
— Вот так запросто? — растерялся Аэрин, наблюдая, как целительница наполняет фляжку живой водой.
— А как надо? — чуть насмешливо уточнила она. — Обрядов душа просит? Будут тебе обряды. Ну, чего застыл?
— Какая-то ты недобрая, — не сдержался Рин, стягивая рубаху. — Неласковая.
— Я — всего лишь целитель, мне ласкаться не положено, — отрезала аданка.
— Ты моя жена! — вспыхнул Аэрин, — Ты обещалась!
— Наша жена, — мирно поправил брата Валмир.
Он развалился в траве и с видимым удовольствием грыз травинку.
— Нелюбимая, нежеланная, ненужная… Я все помню…
— Это не так, Лита! — чувствуя себя последним подлецом, испортившим сказку взмолился Рин. — Никто мне…
— Не ругайтесь, — приподнялся на локте Вал. — Такое утро волшебное. Пчелка, ну чего ты? Рин, отвяжись от жены, а то макну! — он требовательно посмотрел на брата. — Лита, ему сесть или пусть стоит?
— Лучше бы присесть, — ответила она, помолчав. — А то мне тянуться высоко. Да, так, — целительница подошла к Рину. — Голову откинь, сядь удобно и не дергайся, больно не будет. Вал, — окликнула она, — возьми флягу, и как я руки уберу, лей воду на рану.
— Понял, пчелка, — Валмир встал рядом с братом.
— Начинаем, — предупредила Мелита, снимая бинты. — Хорошо заживает, шрамик красивый останется, аккуратный.
Подойдя с мужу вплотную, она скрестила пальцы над раной, которая и правда выглядела совсем неплохо.