— Хорошее дело ты задумала, девочка, — подал голос воин. — Мы поможем тебе.
— Но… — попытался возразить филид.
— Поможем, — прервал его воин, подавая знак замершим в ожидании послушницам. — В малое святилище их. Ступайте, дети, — дождавшись, когда необычное семейство скроется в лабиринте колонн, он повернулся к филиду. — Не будь идиотом, Марун. Ты обижен за Санниву настолько, что лишаешь ее возможности самой за себя решать. Не говоря уж о том, что эта белобрысая целительница — настоящее сокровище, нежданно попавшее в наше княжество.
Оскорбленный Марун некоторое время постоял безмолвно, а потом развернулся на пятках и попытался величественно удалиться.
— Ну прости, брат, — догнал его воин, понимая, что молодой честолюбивый жрец может наломать дров, а ему разгребай да в поленницу складывай. — Ты горяч, я резок, зато наши сердца чисты, а вера крепка. Давай поможем этим запутавшимся детям.
— Великая с тобой, — через силу вымолвил Марун. — Я сделаю все, что надо.
Малое святилище ничем не напоминало виденные Литой главный зал, палаты Отцов и тем более те крошечные келейки, в которые обычно провожали верующих, желавших получить ответы от небожителей. Довольно просторная комната, высеченная в скале, была лишена каких-либо украшений, по сути дела она представляла собой куб, с гранями из полированного серого гранита. Единственным источником света служило отверстие в потолке, в которое благодаря сложной системе зеркал проникал многократно отраженный солнечный свет. А единственным украшением — статуя богини.
Это изваяние не было похоже на канонические изображения Великой Матери. Статуя Саннивы была совсем небольшой, едва ли выше человеческого роста. Мраморная богиня сидела на скамье и расчесывала волосы. Она была юна, счастлива и беременна. Рассеянная улыбка играла на приоткрытых губах Великой. Гребень она держала в правой руке, а левую положила на округлившийся животик.
Пришедшие пораженно замерли, боясь потревожить покой святилища. Им казалось, что любой шорох может спугнуть волшебный покой и счастье, разлитые в храме. Они безмолвно любовались нежным ликом богини, едва осмеливаясь говорить с ней мысленно.
Некоторое время ничего не происходило, только пылинки танцевали в луче света, да Саннива молча улыбалась, глядя на своих неразумных, но таких любимых детей. А потом, когда каждый их троих успел додумать свое самое заветное, самое глубокое, самое честное, самое-самое, Великая кивнула. Мраморная женская головка качнулась, почти незаметно, но все же… все же…
Они еще долго стояли пораженные столь явной милостью Саннивы, а потом, преклонив колени, оставили у ног богини дары и покинули святилище, унося в сердцах веру в лучшее.
Дождавшись, когда в храме снова воцарится тишина, откуда-то из темноты показался Марун. Окинув ревнивым взглядом изваяние, он задержал глаза на приношениях, оставленных неблагодарной аданкой и ее мужьями. Ни великолепный кубок рубинового стекла, до краев наполненный свежей духмяной земляникой, ни драгоценный хрустальный флакон, в котором мерцала живая вода не казались ему достойными дарами Санниве. Его Санниве…
— Они и пыли у твоих сандалий недостойны, Мать Великая, — Марун распростерся на мраморном полу. — Они узнают твою силу! И преклонятся! Особенно она, эта бесстыжая, соблазнительная словно сам грех белокурая хульдра!
Не забыв на прощание низко поклониться изваяниям богов в главном зале, Лита поспешила вслед за своими мужчинами, которые совсем немного опередили ее. Остановившись в тени портика она принялась оглядываться по сторонам, стараясь высмотреть в яркой толпе, спешащей в храм, Аэрина или Валмира. Странно, но их нигде не было видно. И вообще ни одного знакомого лица поблизости не наблюдалось.
— Корова их что ли языком слизнула? — нахмурилась Мелита, чувствуя, как улетучивается радость, только что наполнявшая все ее существо.
Лите даже показалось, будто вся удача отпущенная ей на сегодня кончилась. И то сказать, получить благословение богини и поучаствовать в ритуале покаяния, и все это в один день… Тут уж никакого везения не хватит. Чуть подумав, она решила пойти к платформе, успокоив себя тем, что уж там-то она непременно встретит пропащих супругов.
— Тьфу ты! Опять я как-то неправильно о них думаю, — посетовала она вслух.
— Колдуешь?! — раздалось возмущенное. — Люди, посмотрите на ведьму!