— Со звезд, — попросил Аэрин.
— Можно и с них, — не стала вредничать тетушка. — Коротко говоря, слезами звезд называют росу, осевшую на лепестках лилий.
— Смесь росы и нектара, — уточнила Лита.
— Ну да, — согласилась Сагари. — Вообще, Ринушка, тебе повезло, что сейчас лето, а то разорились бы мы на этих слезах.
— Почему, теть? — объевшийся Вал отвалился от стола. — У тебя этих лилий полон двор, да и в княжьем саду их видимо-невидимо.
— Кабы все так просто было, — посетовала тетушка. — Речь идет о водяных лилиях, а росу с них надо на вечерней зорьке собирать, аккурат когда они закрываются. И слова заветные знать нужно.
— Это уж как водится. Без заветных слов никуда! И тебе они конечно известны, — беззлобно поддел Вал, подвигая к себе запотевший кувшин кваса.
— Тетушка наша — на редкость знающая травница, чтоб ты знал, — Лита, наконец, справилась с похлебкой. — А уж какая у нее лаборатория, понимающего человека из нее калачом не выманишь, — заверила целительница, уводя Валмира из-под носа квасок.
— Я заметил, пчелка, — засмеялся этот гад.
— А с ореховым цветом что? — Рин одобрительно наблюдал за супругой.
— Ничего! Сказки это, — уверила тетка. — Вернее сказать, цветет лещина ранней весной, выкидывает сережки навроде березовых да и все.
— Тебе как леснику это должно быть известно, — Мелита налила себе квасу, сунула нос в кружку и зажмурилась от удовольствия. — С мятой, мой любимый.
— Егерь я, пчелка, егерь, — продолжал веселиться Вал, наблюдая, как вспомнившая о своих обязанностях жена оделяет их с братом кружками с душистым убродившимся кваском.
— Так что за сказка? — сбить с толку Рина мало кому удавалось.
— Говорят, что в Воробьиные ночи, когда гремят самые сильные грозы, дождавшись наступления заветного часа, знающие люди идут в лес. И не пугают их ни бури, ни нечисть, что мечется в ночи, ища себе жертву, — голос тетушки звучал все глуше, а ее глаза налились потусторонней синевой.
— Уууу! — замогильным голосом провыла Лита, скрючила пальцы и потянулась через стол к Валу. — Уууу!
— Тьфу на тебя, — засмеялась Сагари.
— А дальше, дальше-то что? — не унимался Рин, слегка задетый тем, что его Мелита пугать не стала.
— А ничего, — развела руками тетушка. — Рассказывают, что если ведьма к ореховому кусту в Воробьиную ночь подойдет, то расцветет он для нее. И цветы даст волшебные. Великая сила в них. Хочешь, лещины цвет тебе клады откроет, а хочешь, невидимым сделает!
— Как это?! — захлопал ресницами младший.
— Пчелка, так ты у нас ведьма? — подобрался старший.
— По бабушке, — как ни в чем не бывало призналась, аданка, не видя в этом ничего плохого.
— Никому больше об этом не говори, — предостерег ее нахмурившийся Валмир. — Не любят у нас ведьм.
— Это понятно, — Лита склонила белокурую головку. — Ведьмы у вас — редкость великая. И дар у них темный.
— Почему? — Вал аж подался вперед.
— От Матери Саннивы оторваны, — как о чем-то само собой разумеющемся сообщила Мелита. — От ее животворящего лона…
— Не понимаю, пчелка…
— А тебе и не надо, — уверила враз повзрослевшая жена. — Не мужское это дело.
— Ну хоть намекни, — попросил он.
— Лучше расскажу, как можно невидимым стать, — она пропустила мимо ушей просьбу Вала. — Берешь нож булатный режешь вот тут, — Лита показала на бугор у основания большого пальца, — и вкладываешь туда цветок. Все! Пока не вынешь, ты невидим.
— А клады как отворять? — блестел глазами Рин.
— А никак. Для этого папоротников цвет искать надо. Но это совсем друга история. Так что искать будем в первую очередь?
— На погоду посмотрим, тогда и решим, — переложил всю ответственность на высшие силы Вал.
— А чего на нее смотреть? Марин со вчерашнего вечера на колено жалуется, да и Нюкта носа не кажет. Очень уж наша киса дождя не любит. Так что ждет вас дорога в лес, — тетушка просто не могла не оставить за собой последнего слова.
Мариново колено вкупе с предчувствиями Нюкты не подвело. На ночь глядя опустилась на Каменец липкая тяжелая духота, заставляющая мечтать о малейшем дуновении ветра, а сразу после заката откуда-то с запада стала наползать туча, гася на небе последние отблески вечерней зари и съедая первые нетерпеливые звездочки.
— Пора, — посмотрев в окошко, решил Вал.
Все семейство тут же подхватилось на ноги, даже тетушка взволнованно воспарила под потолок.
— Пчелка, — позвал Валмир, — дай я на тебя еще разок гляну.
— Ну чего опять? — скривилась Лита, подходя.