— Захребетник, — ухмыльнулся Вал и тоже опустился на постель. 'Не, ну а что? Я муж или где?' — расхрабрился он и вытянулся во весь рост на кровати.
— Трипутник, — отодвинувшись от Валмира, — продолжила Лита, — это подорожник, а розой леса аданские травники костянику называют. Так что совсем скоро буду варить твое лекарство. — В хрустальном котле, — зевнула она.
— Погоди, пчелка, — приподнялся на постели Вал. — Это ты про теткин котел говоришь?
— Ага, — она потерла глаза кулачками.
— Так он… — испуганно начал младший.
— Треснул, — закончил фразу старший.
— А вы откуда про это знаете? — забарахталась Лита, стараясь освободиться от объятий.
— Да уж знаем…
— Только не волнуйся, пчелка — настала очередь Вала отодвигаться. — Будет тебе новый котел.
— И где ты его возьмешь? В лесу? Или у вас в Сардаре они под каждым кустом зарыты?! Или лесникам хрустальными котлами жалованье выдают?!
— Егерь я, — миролюбиво поправил Валмир и повторил. — Будет тебе котел.
— Раз он так говорит, значит будет, — ответил на вопросительный взгляд Литы Рин, кутая ее в меховое покрывало.
— Ну не знаю, — сдалась она. — Не хотелось бы откладывать лечение на целую луну. Очень уж риново проклятие разожралось, если проснется, ой, как тяжело будет его наново усыпить. Ты уж не подведи меня, пожалуйста, Валмир.
— Не волнуйся пчелка. Лучше скажи, ты кого-нибудь уже подозреваешь?
— Ведьму я не видела, это точно. Чую ее постоянно, кружит она вокруг дома, рвется к Рину, но от меня прячется, боится, что пойму про нее все.
— Хорошо, — серьезно кивнул Вал. — А ответь мне, что будет, когда ты с Рина проклятие снимешь?
— Он выздоровеет, — Лита зевнула.
— А проклятие?
— К ней вернется, к ведьме, — на аданку напала зевота. И теперь она напоминала хорошенькую кошечку, томную ленивую беляночку. — И все…
— Что? — напрягся Вал.
— Конец ей, — пояснила Лита.
— Ага, — Валмир выяснил все, что хотел. — А ты чего молчишь, хомяк мечтатель? — перегнувшись через Литу, он щелкнул брата по носу.
— О цвете лещины думаю, — Рин зыркнул на старшего, но дергаться не стал, не хотелось беспокоить жену. — Крупные цветы.
— И чего? — не понял Вал.
— Это ж как руку распахать надо, чтоб невидимым стать.
— Невидимым говоришь? — переспросил Валмир задумчиво.
— Ну и где моя сказка? — напомнила о себе Лита. — Рин, ты обещал.
— Было это давно, — Аэрин припомнил любимую сказку, рассказанную Аримой. — Очень давно. Мир тогда был юн и юными были боги. И случилось так, что Саннива готовилась к свадьбе.
Все уже было сделано, осталось ей только переплести свои дивные волосы, чьей белизне, блеску и длине завидовали бледные лунные лучи. Переплести и украсить драгоценностями, присланными женихом, могучим великим и грозным демоном Марой. Приподнес он своей нареченной диадему и пектораль, изготовленные из сердец поверженных врагов Владыки. Оправленные в черное серебро пылали они неистовым огнем.
Плакала несчастная красавица, не люб ей был Черный Мара. Текли из прекрасных глаз Саннивы горькие слезы и превращались в жемчуг.
'Вот и свадебный убор для меня,' — решила Великая, собирая перлы. — 'Ибо нет в сердце моем радости, а только боль.'
Встала перед серебряным зеркалом Саннива, чтобы напоследок полюбоваться собой, попрощаться со своей молодостью и красотой. Совсем скоро взойдет она на ложе злобного демона, а вот встанет ли с него…
— Мамаша ее — грозная Нэри незадолго до этого металась по своим покоям, — подключился к рассказу Вал. — Не нравился ей этот брак, навязанный древним оракулом. Пусть его устами говорят демиурги… 'Мало ли, что они там ему говорят!' — ярилась будущая теща. ' Может сказки сказывают, а старый маразматик вкурил фимиаму и мою деточку этому палачу отдает! Гад лысый! Свою бы Виталинку демонякам подсунул!'
И решила она Санниву спасти, а нежеланному демону устроить козью морду. Чтоб знал гад, кто такая теща, и всеми печонками это прочувствовал.
— Договорилась Нэри с подгорными жителями, — нить рассказа перехватил Рин. — И сковали они для Саннивы волшебное зеркало. 'Из первого вздоха и последнего хрипа, из кукушкиных слез и кошачьего смеха, из звезд и праха это зерцало,' — поведал убитой горем матери уродливый карла. 'Это дверь судьбы, и ведет она к счастью,' — отзвучали слова подгорника. Глядь Нэри, а нет его нигде!
Не поверила она сказанному, отодвинула пелену, скрывающую зеркало, и, заглянула в сияющий серебром омут…
— А оттуда на нее смотрит давешний карла и пальцем грозит. 'Куды пялишься, бесстыдница? У дочки счастье уворовать хочешь? Ну я тебя!' И утянул ошарашенную красавицу к себе.