— Короед ты бородатый! Один вред от тебя! Мало того, что мужиков с супружеского ложа сдернул, так ты еще и Шарика простудить умудрился! Знаешь ведь как он дождиков не любит. Малыш теперь чихает громче Литочки! Уууу! Так бы и убила! Нет! Не трожь! Куды?! Охальник, знаю я твои полшишечки!
— Пошли отсюда, — откашлялся, скрывая смех, позвал не иначе как волшебным образом протрезвевший Вал.
— Так-то она права кругом, — Рина мучила то ли совесть, то ли похмелье. — Может спит еще Литочка, а?
Она и правда спала. Теплая. Сладкая. Родная.
— Чтоб я еще хоть раз с лешим выпил! Да ни в жизнь! — клялся Рин, торопливо раздеваясь.
Вид он имел бледный, но решительный.
— Да ладно тебе, — посмеивался Вал. — Хорошо же посидели.
— Замечательно. Особенно чудесным было то, как меня только что Шарик обнюхивал.
— Он проявлял бдительность, — Валмир изо всех сил старался не расхохотаться. — А что чихнул, так он невиноватый…
— Гад ты, хоть и брат родной, — окончательно обиженный Рин примостился под бочком у жены.
— Это ты хорошо придумал, — одобрил Вал. — Думаю, что пару часиков поспать мы можем.
— А ведь все так и было… Все как этот мальчик рассказывал… — в хрустальном женском голосе слышались слезы. — Ни минуты не жалею, что шагнула тогда в зеркало. Ни секундочки.
— Сань, ты чего удумала? — натурально напугался бас. — Не плачь, ненаглядная.
— И правда, Санечка. Не нужно, — подержал тенор.
— А если ты сервиз какой разбить хочешь или получить ключи от вивария, только скажи, родная, — присоединился к уговорам баритон.
— Это я от счастья, любимые мои…
Глава тринадцатая
— Вчера ты остановился на том, что Саннива подошла к волшебному зеркалу, — Лита поудобнее умостилась у Рина на коленях.
— Не ерзай, пожалуйста, — проникновенно попросил тот и поплотнее завернул супругу в плащ.
После вчерашнего ненастья заметно похолодало. Солнце, до этого щедро дарившее свой свет Сардару, ныне пряталось в облака. Должно быть куталось в них от промозглого западного ветра.
— Мне жарко, — пожаловалась Мелита и предприняла еще одну попытку освободиться.
— Милая, если не перестанешь барахтаться, начну к тебе приставать, — как честный человек проинформировал покрасневшую словно маков цвет Мелиту.
— Страдалец, — хмыкнул Вал, поглядывая на сидящего на пеньке брата и испуганно замершую в его объятиях жену. — Давай поменяемся, я пчелку подержу, а ты валерьянки накопаешь.
— Держи карман шире, — отказался Рин.
— А давай ему поможем, — не выдержала сердобольная травница.
— Мы и так ему помогаем, развлекаем сказками, — проигнорировал хохот брата Аэрин. — Взяла Саннива в руки гребень из элефантовой кости выточенный и подступила к дивному зерцалу. Стянула она покров шелковый, на раму самоцветную накинутый. Глядь, а перед ней будто окно протаяло. Смотрит красавица и глазам не верит. Вместо спальни опостылевшей расстилается перед ней чисто поле. Колышется на том поле пшеничка, васильками словно сапфирами присыпанная. А по полю тому идет будто перень молодой синеглазенький. Идет, улыбается.
Залюбовалась девица, узрев чудо этакое. Понравился ей парнишка: волосы его русые, глаза лазоревые да стан крепкий.
— Влюбилась, короче, — подал голос Вал. — Пчелка, глянь, еще копать или будет?
— Парочку еще, если не трудно, — откликнулась Лита. — А дальше, что было? — она повернулась к Рину.
— Загремел тут в двери ключ. Идет к невесте Черный Мара. Услышала его Саннива. Дрогнуло ее сердечко, затрепыхалась пойманной птичкой. Прижала она к груди высокой руки, а в руках-то по-прежнему гребень да покров зеркальный. Заскрипела дверь угрожающе. Зашлась душа у невестушки, кровью облилась. Отступила она на шаг. Против воли попятилась… Глядь-поглядь, а вокруг нее пшеница золотая, да солнышко в небе, да ветерок в волосах. И нету демонюки проклятущего, будто и не было никогда.
— А Мара как же? — охнула Лита.
— А что Мара? — Валмир задумчиво покрутил в руках выкопанный корешок, понюхал его и аж скривился. — Мужик разлакомился, думал, что его невеста поджидает, а спаленка-то пустая. Облом, короче. Ну он ясное дело не лыком был шит, срузу волшбу почувствовал. Сунулся к зеркалу, заглянул, а оттуда ему Владыка Гор фигу кажет и улыбается глумливо. Дескать, ищи-свищи, морда рогатая. Вильнул хвостом Мара да как заревет! Пчелка, может хватит уже, а? — вернулся к реальности Вал.