Они отправились на Землю. Лететь нужно было всего пару часов, так что Тор и Хильда заняли это время разговором. Выяснилось, что никто из них не знает, что же именно случилось во время нападения детей Таноса, откуда на корабле Тора Мьольнир и почему Локи не хочет это ни с кем обсуждать. Также они вместе прочитали те страницы из «Истории Асгарда», которые вчера проглядел Локи, и посмеялись тому, как уверенно он направил их в Йотунхейм, не имея на руках ничего, кроме свидетельства потрепанной книжки, – и при этом он оказался прав.
- Локи всегда умеет как-то выкручиваться, – заметил Тор. – У него к этому талант.
Хильда хмыкнула.
- Он же бог хитрости, – рассудила она, – было бы странно, если бы у него не было парочки козырей в рукаве.
- Я бы с тобой согласился, – он помедлил, – вот только чаще всего об этих козырях он не знает.
Они оба рассмеялись.
На второй шлюпке Локи лег спать, но уснуть у него не получалось.
Неужели Хильда и впрямь не помнит, о чем они говорили вчера? А с другой стороны как раз было не очень ясно, о чем были ее слова перед сном. Он точно знал, что тогда имел в виду он, державший ее тонкую руку, перепачканную в крови и саже после боя. Но если…
Да ну, не может все быть так глупо. Не может. Они точно поняли друг друга, это было видно по глазам и выражению ее лица, по тому, как она слабо сжала его пальцы в ответ на его прикосновения.
Должно быть, она и впрямь не верит, что это могло произойти, так может… Так может, так будет лучше?
Локи всегда был очень одиноким человеком, и его это максимально устраивало. Он никогда не хотел приспосабливаться под другого человека, и любые отношения означали для него слишком тяжелую работу над собой, неприятные перемены в его поведении и привычном образе жизни. Он не хотел делать что-либо в ущерб себе ради какой-то призрачной дружбы, любви и тому подобного. Он всегда отстоял ото всех на некоторой дистанции, что не всегда было просто, но казалось ему однозначно гораздо, гораздо проще любых взаимоотношений с людьми.
И теперь Локи казалось, что он должен поступиться своей свободой, чтобы продолжить общаться с ней.
Правда, вчера он об этом даже не думал. Просто ответил ей, попросил скорее заснуть, поцеловал ее лоб, когда она закрыла глаза, убрал несколько спавших на ее лицо прядей ее таких светлых волос.
Вчера он не задумался ни на секунду.
Так может, это твой шанс подумать, спрашивал он себя, но что-то не нравилось ему в этой мысли, что-то терзало его в этих рассуждениях.
Может, он боится не за свою свободу, а за нее?
Может ли он доверить ее себе? Не причинять ей вреда ни физического, ни душевного, ни с умыслом, ни случайно? Справится ли он с этим?
Он боялся ответить.
На миг он задумался о том, достоин ли он вообще смотреть на нее, но с удивительной простотой отмахнулся от этих мыслей. После вчерашнего дня, когда он чуть не потерял ее и Тора, когда он ожил ради самой жизни, когда Мьольнир сам оказался в его руке, – после всего этого он понимал, что ни любовь, ни жизнь не меряются правами или степенью достойности.
Но он боялся за нее, и потому отводил глаза, когда она заглядывала в них, смеясь, ожидая его ответа, и только краем глаза видел, как радость на ее лице сменяется недоумением, и ему было стыдно за это.
Обо всем этом думал он вместо того, чтобы спать, и почувствовал облегчение, когда шлюпка коснулась поверхности Земли.
Он вышел из корабля и увидел, как к шлюпке Тора и Хильды со всех ног бежит Валькирия, а за ней еще несколько асгардцев.
…
Валькирия с невиданной скоростью подлетела к Тору и так порывисто обняла его, что он чуть не потерял равновесие.
- Осторожнее, Вал, – мягко засмеялся он.
- Никакая я не «Вал»! – рассерженно и одновременно с облегчением выпалила она. – Что вчера произошло?! Вы вдруг исчезли со всех радаров, и никто не мог до вас дозвониться, я даже связалась со Старком и Вакандой…
- Валькирия, все хорошо, все хорошо, – он успокаивающе держал ее за руки. – Никогда не видел тебя такой перенервничавшей.
- Да я убью тебя сейчас! – разозлилась она и вскинула руку для удара, но вместо этого мягко коснулась его лба. – О Всеотец, что…. Что у тебя с лицом?
- Ничего страшного, царапина, – неубедительно проговорил он, но она уже посерьезнела:
- Нужно отвести тебя к лекарям, и… – она перевела взгляд на Хильду, – и ее тоже, вы почему вообще стоите! Эй, носилки, – обернулась она к асгардцам, заговорив привычным приказным тоном.
- Вал, мы сами дойдем, правда, Хильда?
- Или я их левитирую, – успокаивающе проговорил Локи, подошедший от своей шлюпки.
Валькирия хотела было что-то сказать, но передумала.
- Сколько раз я просила тебя не называть меня «Вал», – сказала она вдруг дрогнувшим голосом, и он обнял ее и крепко прижал к груди.
- Я так по тебе скучал, – признался он ей шепотом.
- Я по тебе тоже, – ответила она ему на ухо, и он отстранился и посмотрел ей в глаза.
Имей совесть, потребовал внутренний голос.
Ну ее к черту, подумал он.
И поцеловал его.
- Оу.
- Кхм…
Локи и Хильда синхронно отвели глаза в сторону, а Тор и Валькирия целовались самозабвенно и нежно.
- Это же не первый раз, – задумчиво произнес Локи.
- Ты про то, когда они пьяными поцеловались и об этом забыли, да? – тихо уточнила Хильда. – Давайте забудем об этом тоже. Для общего блага.
Они переглянулись, пытаясь сдержать смех.
Когда Тор и Валькирия наконец оторвались друг от друга, она еле сильно стукнула его по плечу.
- Ай, – возмутился он. – За что?
- Лезешь без спросу, – она поджала губы.
- Ну ты же не против, – бесстыдно пожал плечами Тор, и Валькирия подняла на него возмущенный взгляд:
- Да, но ты ведь мог и спросить!
Тор засмеялся и хотел было снова поцеловать ее, но остановился:
- Можно? – спросил с улыбкой.
- Так и быть, – и она поцеловала его ласково, и он крепко-крепко прижал ее к себе, не желая впредь когда-нибудь отпускать ее.
…
В честь возвращения государя асгардца закатили небольшой пир из продуктов, закупленных в норвежских магазинах, и блюда показались путешественникам едва ли не лучше роскошных яств Асгарда в том далеко ушедшем прошлом. Они были очень рады поесть много, вкусно и не на дрожащем железном столе космического корабля, да и вообще – теперь они ужинали со спокойной душой и чувством выполненного долга. Они знали, что пир шел сейчас в каждой семье Асгарда.
В середине торжества к празднику присоединились Ник Фьюри, Эрик Селвиг и Сильви Листхеуг. Та подошла к Тору с очень суровым выражением лица:
- Тор, рада снова говорить с вами, – сказала она в пику своему недовольному виду.
- И я рад вас видеть, Сильви, – беззастенчиво улыбнулся он. – Я рад сообщить вам, что мы пришли к решению проблемы, и в ближайшее время большая часть асгардцев покинет Землю. Впрочем, мы будем недалеко, – то ли предупредил, то ли обнадежил он.
- Большая часть? – переспросила Сильви.
- Все, кроме тех, кто захочет остаться. Вы же, как я помню, занимаетесь мигрантами?
- Из других стран, Тор, а не с других планет.
- Я вижу, что вы справитесь, – возразил ей Тор. – Это почти тоже самое. Ну, подумайте сами, Сильви, нам теперь придется часто общаться – так много норвежцев и асгардцев успели сдружиться, влюбиться, сойтись и начать жить долго и счастливо… – он говорил совершенно непосредственно. – Нельзя рушить такое, верно?
Она пристально посмотрела на него, а потом глубоко вздохнула.
- Верно, Тор. Но позвольте сказать вам со всей присущей мне честностью – в дипломатии вы воистину невыносимы.
- Спасибо, Сильви, – радостно откликнулся он. – Присоединяйтесь к нам.
Она присоединилась, правда, совсем ненадолго, зато Фьюри и Селвиг на пиру задержались, слушая сбивчивые рассказы Тора обо всех всевозможных неприятностях, в которые они умудрились влипнуть во время своих поисков, и распивая хороший норвежский эль.