Но теперь она была свободна. И весь мир лежал у ее ног.
– Жизлан? У тебя такой странный вид…
Жизлан улыбнулась. Это не было дежурной улыбкой для официальных мероприятий; она светилась от предвкушения.
– Это потому, что я только что осознала: как только Хусейн аль-Рашид получит желаемое, мы станем свободны и сможем делать то, что хотим. Никто не сможет остановить нас!
– Вы вызывали меня?
Жизлан вскинула подбородок и встретила взгляд серо-голубых глаз. Огромные размеры этого мужчины могут напугать ее, если она проявит слабость. Она предпочла сосредоточиться на этом, а не на том, как внезапно ускорился ее пульс, когда она встретилась с ним взглядом.
Враждебность. Недоверие. Вот то, что она испытывала.
Странное возбуждение, которое она почувствовала, когда он повернулся к ней, было следствием осознания, что они с Миной скоро станут свободными, о чем они никогда и не мечтали. Это никак не было связано с воспоминанием о его поцелуе. Или с тем, что светлые брюки и сорочка подчеркивали идеальные пропорции его сильного тела.
– Как всегда, вы предельно вежливы.
Его глубокий, мягкий голос словно обволакивал ее, как теплый бархат. И он, казалось, не был раздражен. Он просто задумчиво смотрел, как она закрыла дверь и медленно подошла к столу.
Этот взгляд смутил Жизлан, и она почувствовала дрожь в ногах.
– Вы рассчитываете, что я буду вести себя так, будто ваши бандиты не наводнили столицу и не взяли меня с сестрой в заложницы?
Жизлан судорожно вздохнула, когда его взгляд оценивающе скользнул по ее телу.
Чепуха. Она вовсе не интересует его. То, что произошло здесь несколько часов назад, было его желанием утвердить свое господство над ней, а не влечением. Некоторых мужчин заводит власть. Таких, как Хусейн аль-Рашид.
– Вы не сдаетесь, не так ли?
Он облокотился о стол ее отца, словно тот принадлежал ему. Царапина, которую оставил на столе его кинжал, была полускрыта бумагами. Жизлан взбесило то, что он чувствует себя здесь как дома.
– А вы рассчитываете, что я буду обращаться с вами как с дорогим гостем?
– Честно говоря, мои манеры должны меньше всего занимать вас, миледи. Вас должна больше беспокоить угроза Джейруту со стороны Халарка.
– О, но, на ваш взгляд, я всего лишь избалованная принцесса, не так ли? По-вашему, подобные важные вопросы должны решаться вооруженными мужчинами. Теми, которые попирают законы и берут в плен мирных граждан.
В его глазах блеснула сталь, и он что-то пробормотал себе под нос.
Жизлан заложила руки за спину, распрямив плечи и вздернув подбородок. Не было смысла спорить с ним. Как ей ни нравилось дразнить его, это ничего не дало бы ей, кроме удовлетворения. Но ей нужно было думать о тех, кто находится под ее защитой. Она не могла позволить себе ставить их жизнь под угрозу.
– Могу я попросить, чтобы, пока этот дворец находится во власти ваших людей, вы отпустили большинство заложников? Я, разумеется, останусь, но моя сестра еще ребенок, а слуги смогут покинуть дворец до тех пор, пока ситуация не разрешится.
Жизлан с замиранием сердца подумала о том, что Мина находится во власти этого человека. Она была молодой и несдержанной, а Хусейн аль-Рашид не выглядел человеком, способным с пониманием отнестись к этому.
– Разрешится? Вы говорите так, словно я нахожусь здесь временно. Но уверяю вас, миледи, что это не так. Теперь это мой дом.
– Если Совет объявит вас шейхом.
– Я полагаю, что это произойдет через несколько дней. Я уже сообщил им о нашей предстоящей свадьбе.
Жизлан широко раскрыла глаза:
– Вы не имели права делать это.
– Я имею все права. Я пытаюсь спасти страну. Разве вы не видите этого?
– Я вижу лишь человека, готового на все ради власти. – Было чудом, что ее голос прозвучал ровно. – Я не удивлюсь, если вы привели с собой армию, которая окружила столицу и готова начать гражданскую войну.
Он выпрямился и посмотрел на нее с высокомерием и сдержанным гневом:
– Я прощу вас. На этот раз. Когда вы лучше узнаете меня, вы не станете делать таких оскорбительных замечаний.
– Я не собираюсь лучше узнавать вас. Вы не можете заставить меня выйти за вас замуж.
Его губы скривились в усмешке, от которой по спине у Жизлан пробежал холодок.
– Если вы так настроены против меня, миледи, что ж, пусть будет так. – Он сделал паузу. – Я просто вместо этого женюсь на вашей сестре. Ее королевская кровь не хуже вашей. Ей ведь уже семнадцать лет, верно? – Его улыбка сделалась шире. – Не сомневаюсь, что она окажется более податливой.
Сердце Жизлан словно остановилось. Она посмотрела на непреклонного человека, стоявшего перед ней. В нем читалась железная решимость. Она почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.