— А что ты предлагаешь? — процедил Алехандро, сбрасывая карту и кивком прося ее замены. — Поедем жить в горы к буддистам и будем искать там смысл жизни? Отречемся от мирских благ, чтобы найти внутренний покой?
Себастьен усмехнулся:
— Да вы трое не сможете обойтись и пары недель без ваших денег и громких фамилий. За внешним блеском вы не замечаете реальной жизни.
— Ты хочешь сказать, — сказал Ставрос, отбросив три карты, — что готов жить как раньше, когда у тебя и гроша не было? Голод не делает человека счастливым. Именно поэтому ты сейчас такой богатый паршивец.
— Между прочим, я думаю о том, чтобы пожертвовать половину своего имущества на благотворительность, на основании глобального поисково-спасательного фонда. Не у каждого есть друг, который голыми руками выкопает его из-под снежной лавины. — Себастьен улыбнулся, но остальные остались серьезными.
В прошлом году Себастьен чуть не погиб во время экстремального спуска. Ставрос до сих пор просыпался в холодном поту, когда ему снились те страшные минуты. У него все руки были обморожены, но он изо всех сил пытался спасти Себастьена. Спасти жизнь человека, которого он очень ценил. Ему становилось плохо от воспоминаний о том происшествии, и он сделал глоток виски, чтобы притупить чувство поднимающейся тошноты.
— Ты это серьезно? — Алехандро внес деньги. — Это что же, пять миллиардов?
— Богатство не возьмешь с собой в могилу, — невозмутимо пожал плечами Себастьен. — Моника в курсе. Но я все еще обсуждаю с ней этот вопрос. Я вот что вам скажу. — Себастьен наклонился вперед, скривив губы в задорной усмешке, которая всегда появлялась на его лице, когда он предлагал совершить какой-то новый отчаянный поступок, например ныряние со скалы. — Вы трое попробуете прожить две недели без ваших кредитных карт. Я к вам присоединюсь.
— Когда начнем? У нас у всех есть дела, — напомнил Алехандро.
Поразмыслив минуту, Себастьен склонил голову:
— Да, ты прав. Давайте уладим сначала все дела. Но будьте готовы к двум неделям в реальном мире.
— Ты действительно собираешься поставить на карту свое имущество? — спросил Алехандро.
— Если ты поставишь на кон свой остров. Твои любимые игрушки. — Он обвел взглядом всех троих. — Я скажу, когда и где.
— Да легко, — сказал Ставрос, уже предвкушая перерыв в общении со своим дедом. — Я с вами!
Глава 1
Четыре с половиной месяца спустя
Она плавала в бассейне на огромном цвета слоновой кости матрасе. На ней был слитный купальник с зелено-розовым геометрическим рисунком, который выгодно оттенял ее загорелое гибкое тело. Ее черные волосы раскинулись над ее головой, а несколько прядей плыли по воде. На ее лице были солнечные очки, а на пальцах ног — красный лак.
Она почти заснула.
Когда Ставрос увидел ее купальник, подчеркивающий грудь, мягко обрисовывающий холмик между ее ног и плавно уходящий под ягодицы, он почувствовал жгучее желание. В его голове уже возникла картина, как он ныряет в бассейн, подплывает к ней и перекатывает ее с матраса в свои объятия, как древний бог украл бы нимфу и уложил бы ее на плетеную софу в тени за водяной занавесью в дальнем углу бассейна.
Единственным звуком во внутреннем дворе, обнесенном высокими стенами, было журчание водопада. Он брал свое начало где-то за поросшей плющом шпалерой, которая образовывала крышу над баром. Этот шум приглушил вздох Ставроса, когда он поставил на землю ящик с инструментами: кувалдой, шпателем и различными замазками.
Он остановился и стал разглядывать девушку.
Возможно, это было и не так плохо — оказаться в должности обслуги бассейна.
Прошлой ночью он стоял в крошечной, душной квартирке без кондиционера и смотрел на Себастьена взглядом, наполненным искренней яростью.
Его двухнедельное приключение началось, и его новым домом оказалась квартира в доме без лифта, находящаяся над предприятием по обжарке кофе. Запах был ужасный. Ставрос не мог понять, как было хуже: с открытым или закрытым окном. Он оставил окно открытым.
Ставрос мог позволить себе расслабиться на мгновение. Он не переживал из-за потери яхты. Он уже столько раз испытывал судьбу, прыгая со скал, платформ и самолетов на высоте двадцать тысяч футов, что он мог бы не колебаться и спокойно сойти с парома на землю, на которой родился.
Но ему было не по себе.
Поэтому он чувствовал себя трусом.
Ставрос заставил себя сойти на берег и пойти на свою новую квартиру, в которой обнаружил, как Антонио, доисторический мобильный телефон и пачку наличных: двести евро. Деньги на обед, сущие копейки. Но если Антонио получил пару комбинезонов, Ставросу достались пляжные шорты.