Неуверенная улыбка задрожала на губах Джорджины.
— О, Хью.
Хью мгновение подождал. Он давал ей возможность сорваться с места, подобно кролику, выпрыгивающему из кустов. Она могла беззаботно рассмеяться и стремглав улепетнуть в особняк.
Джорджина не пошевелилась.
Он целовался, как и скакал на лошади: яростно, неистово, сосредоточенно и держа всё под контролем. Разумеется, после окончания траура её целовали другие мужчины. Но поцелуи Хью ничем не походили на поцелуи тех мужчин.
Джорджи скользнула пальцами ему в волосы; она вся напряглась, погружаясь в водоворот ощущений: его жаркий аромат, твёрдость губ, сила рук и даже грубость кирпичей, на которые она опиралась спиной.
— Джорджи. — Что-то заставило её очнуться — то ли проскользнувшие в его голосе грубоватые нотки, то ли интонация, с которой сорвалось её имя.
— Я не собираюсь выходить замуж, — отпрянула она. — Меня нет в вашем списке. Вы ведь понимаете это?
— К чёрту список, — сказал Хью. И снова поцеловал её, так восхитительно и пугающе. Их тела соприкоснулись, и даже сквозь тяжёлый шёлк платья она почувствовала требовательность его желания.
Таков был Хью. Объезжая лошадь или целуя женщину — он никогда не стеснялся собственного тела. Даже сейчас его руки скользили вниз по её спине совершенно неподобающим образом.
«Ни один мужчина прежде не касался меня так», — поняла в эту минуту Джорджи.
— Почему вы говорите «к чёрту список»? — спросила она, когда Хью оторвался от её губ и принялся целовать шею.
Так приятно! Так хотелось перестать думать и просто наслаждаться тем, как его губы ласкают кожу. Только вот Джорджина думала всегда. Она думала и в минуты близости, которые они делили с Ричардом в первый год их брака, когда ещё утруждали себя подобными делами.
Ричард обычно вежливо спрашивал, устраивает ли её то или это, а она серьёзно думала, прежде чем ответить. Большей часть она на всё соглашалась, хотя решительно отказалась заниматься любовью при свете лампы.
Будет ли Хью столь же вежлив? Джорджи сомневалась. Вот и сейчас его руки возмутительнейшим образом лежали на её ягодицах, сжимая их, а такие ласки уж точно были среди тех, про которые Ричард спросил бы её, прежде чем даже помыслить о прикосновении. Да и вряд ли Ричарду пришло бы в голову ласкать её там!
И все же прикосновения Хью были… были восхитительны!
— Мы не должны… — вспомнив о приличиях, прошептала она.
Хью выпрямился, кивнул в сторону дома:
— Мне нужно переодеться к ужину. Сядете рядом со мной?
— Я не могу сесть рядом с вами, — возразила Джорджи. — И вам это прекрасно известно! Помните старую поговорку «каждый сверчок знай свой шесток»? Мы будем рассажены в соответствии с нашим статусом. Как говорится в другой старой поговорке, мои сани окажутся от ваших очень-очень далеко, граф Брайерли.
Хью сжал руки на её талии.
— Я не собираюсь тратить ещё один ужин, наблюдая, как Китлас смотрит на вас кротко и грустно коровьими глазами, а Дюпре облизывает губы и касается вашего плеча. А я в это время сижу рядом с молчаливой Гвендолин, скрипя зубами и в надежде, что руки Дюпре не тянутся под столом к вашему колену!
Джорджи захлестнула такая волна счастья, что она с трудом смогла удержаться от смеха:
— Но вы должны сидеть там, где вас посадила Кэролайн!
Он посмотрел на неё и зарычал. Именно зарычал, словно какая-то собака!
— Я сяду рядом с вами, Джорджи.
— Я…
— Или я вытащу вас с вашего места и посажу себе на колени.
— Хью, это нелепо, — запротестовала она. — Вы не можете!
— Никогда не любил это слово. Или вы передадите Кэролайн, что нужно изменить рассадку таким образом, чтобы я сидел рядом, ведь, похоже, сегодня я опаздываю больше обычного… Или же я вас скомпрометирую. — Глаза говорили, что он настроен решительно.
Джорджи аж рот открыла.
— И как только вы собираетесь проделать это в переполненной столовой? — И тотчас залилась краской, увидев дьявольский блеск в его глазах.
— Дорогая, — сказал Хью, проводя пальцем вдоль её подбородка. — Я могу… нет, я скомпрометирую вас в любом месте, где вы только позволите.
— Что ж, тогда я не позволяю, — неуверенно ответила Джорджина.
— Тогда придётся довольствоваться тем, что заключу вас в объятия и буду восклицать: «Ах, Джорджина, мне никак не забыть, как сладка ваша попка на ощупь!»
Она засмеялась.
— Вы не посмеете. убыцшу И это вы пытались изобразить шотландский акцент? Больше похоже на подвыпившего рыбака.
Хью улыбнулся, его руки скользнули по её спине и ниже…
— Так и есть. Кажется, из-за вас мне больше не интересно…
— Что? — спросила Джорджина, стараясь упокоить несущееся вскачь сердце, ведь его руки так сладостно скользили всё ниже…
— А вот это требует дальнейшего исследования, — сказал Хью и прижался губами к её рту.
Глава 19
Войдя в гостиную незадолго до начала ужина, Джорджина схватила Кэролайн за руку и прошептала:
— Твой брат настаивает, что за ужином сядет рядом со мной. — И при виде удивленного лица подруги, словно защищаясь, добавила: — В конце концов, Гвендолин теперь обручена.
— Это недопустимо, — возразила Кэролайн. — Хью не может просто взять и заявить, что хочет пересесть, потому что его соседка по столу обручилась. Во избежание неловких ситуаций я рассадила всех гостей согласно их положению в обществе. Нельзя, чтобы все за столом пялились на леди Фурвьер и Альберта Ханта, гадая, правда ли у них роман.
— А я и не знала! — слегка отвлекшись, воскликнула Джорджина. — Разве он не брат епископа?
— Никому не говори, но я выделила им смежные комнаты. Так почему Хью хочет сидеть рядом с тобой? Не потому ли, что ему надоело вести светские беседы с Гвендолин?
— Думаю, да. Он пообещал закатить сцену, если не добьется своего.
— Пожалуй, мы могли бы попробовать кое-что новенькое сегодня вечером. Я превращу это в игру… — Кэролайн ненадолго умолкла. — Которую наиболее строгие мамаши не одобрят.
— Прошу тебя, не затевай ничего до прихода Хью, — взмолилась Джорджина. — Дю Прейе прицепится ко мне, чем смутит свою жену.
— Бедняжка, — сказала Кэролайн. — Не хочу показаться жестокой, но она, скорее всего, к подобному привыкла. Должна заметить, ты выглядишь восхитительно. Даже роскошно. — Она прищурилась. — Чем ты занималась?
Джорджина почувствовала, как щеки заливаются легким румянцем.
— Ничем! — А потом добавила: — Просто веселилась.
— И с кем же ты веселилась? — требовательно спросила Кэролайн. — Я простояла здесь больше часа, увлекшись болтовней, но тебя не видела… ты пряталась в каком-то уголке? О нет, только не говори, что все это время была с Гиркеном. Я не вынесу, если ты выйдешь за него замуж.
— Ничего подобного, — ответила Джорджина. — Не глупи. Если я снова соберусь замуж, — а ты прекрасно знаешь, что брак в мои намерения не входит, — обязательным условием для мужа будет умение считать до ста.
— Хм-м-м, — подняв бровь, протянула Кэролайн. — Ладно, полагаю, не стану тебя смущать, осведомляясь, какое отношение мой брат имеет к твоим… скажем так… увлечениям, в число которых, по твоим словам, не входит брак.
— Спасибо, — поблагодарила Джорджина и в ту же секунду поняла, что Хью у нее за спиной. Она его почувствовала, узнала, даже ощутила запах — чудесный аромат природной свежести, мужчины и мыла.
— Ба! Кого я вижу! — воскликнула Кэролайн. По тому, как она подшучивала над старшим братом, Джорджина рассудила, что лучшая подруга понаделала немало поспешных выводов.
— Привет, Каро, — поздоровался Хью небрежно, словно это не он положил руку на талию Джорджине.