Я приподняла брови, изображая изумление.
— Кому же?
— Торговой гильдии Велтона, госпожа Беллингслаузе.
От такого известия я воздухом поперхнулась.
— Да вы шутите! Но… но у меня же документы.
— Вот именно. С сегодняшнего дня дом вдруг принадлежит вам. Не подскажете, с чего такая милость?
— Подскажу, — я откашлялась. — Как выпускнице колледжа мне положена помощь Совета ведьм.
— И вы…
— Я попросила дом, — я поморщилась, осознавая, какая это была дурацкая затея. Знала же, что от ведьм хорошего не жди, но повелась на мотивирующие речи Уго. Посмотрела на картину и мысленно пообещала себе, что доберусь до книг с ритуалами изгнания духов.
— Вас не обманули, — развеселился Ригерлаш. Причину его веселья я постичь не могла и оттого бесилась еще больше. Еще чуть-чуть, и из ушей вполне мог пойти дым. — Дом вам теперь действительно принадлежит.
Точно. Как и проблемы этого дома.
— А что вы знаете о мужчине, которого нашли здесь?
— Только то, что он подпирал мою дверь, — съязвила я. — Но хотела бы знать и того меньше.
— Его зовут Патрик Бонке.
И офицер уставился на меня, явно пытаясь заметить какую-то реакцию на это имя. Я подождала минуту и вопросительно приподняла бровь.
— Кто он?
— Уважаемый человек, попечитель местного храма и дома милосердия…
Уго не сдержался и крякнул, но Ригерлаш сделал вид, что ничего не заметил. Я же будто одним местом почувствовала, что последует за такой великолепной характеристикой.
— … и по совместительству противник ведьм.
— Кто бы сомневался, — буркнула я, без особого, впрочем, воодушевления. — И почему все уважаемые люди как один выступают против ведьм?
Офицер перестал улыбаться, и отчего-то я поежилась, хотя магов никогда ранее не боялась. Мужчина наклонился ко мне, оперся локтями о колени и серьезно сказал:
— Вы понимаете, госпожа Беллингслаузе, насколько странно это выглядит?
Я потерла лоб и вздохнула. Выглядело это все и впрямь премерзко: Торговая гильдия отчего-то предоставляет мне дом, в него тут же является возмущенный Патрик Бонке и, конечно же, умирает. Интересно, кто бы мог его тут приговорить?
Не успела я смириться с мыслью о том, что ночевать придется в камере, вдруг заговорил Уго.
— А какова причина смерти этого вашего уважаемого человека, офицер?
Ригерлаш повернул голову в сторону портрета и скривился.
— Опять станете утверждать, что это голос в моей голове?
Но меня тоже заинтересовал вопрос Уго.
— Хорошо-хорошо, — подобралась я. — Это дух в моей картине. Имею право — я же ведьма. Но вы все же ответьте: какова причина смерти?
— Эксперт-лекарь еще не дал своего заключения.
— Вы же маг, — опять влез Уго. — Поэтому точно сделали какие-то выводы.
Ригерлаш поджал губы, но дух не унимался.
— И судя по тому, что вы все еще не заковали госпожу Беллингслаузе, Патрик Бонке или погиб по естественной причине, или вовсе до того, как моя подопечная получила документы на дом.
А ведь действительно! Я нахохлилась, сообразив, что офицер попытался сделать из меня дурочку. Ригерлаш тоже понял, что вертеть мной не получится (не в такой компании), а потому поднялся со стула, взял куртку и доверительно спросил:
— Госпожа Беллингслаузе, вам нужна помощь в изгнании духа?
— Нет! — прошипела я.
— Очень жаль, — я бы тоже расстроилась, что не удалось навешать на девушку всех собак. — Тогда вынужден откланяться. Вас вызовут в полицию для дачи официальных показаний, — Ригерлаш покосился на портрет матушки и поморщился. — Надеюсь, вы оставите картину дома.
А вот на это офицеру точно не стоило надеяться. Я подождала, пока за Ригерлашем закроется дверь, посчитала до десяти, чтобы офицер успел отойти от крыльца, и закричала, выпуская свою ярость. По комнате пронесся ветер, несколько мебельных чехлов стянуло с мебели, но зато и меня немного отпустило. Я опять могла вести себя прилично и даже немного рассуждать.
— Итак, — я повернулась к портрету, — Уго, оказывается, ты не так уж и прост.
Портрет молчал, но меня сейчас мало заботило его прошлое. Я прошлась по комнате, пиная крупный мусор и размышляя, как теперь быть. Не сразу опомнилась и щелкнула пальцами, заставляя метлу приступить к уборке. Обычно я так не делала и подметала самостоятельно и обычным веником — все ж таки прутья у метелки стираются и очень дорого стоят запасные, но сейчас нужно было что-то решать. Делая вид, что в уборке принимаю деятельное участие, я открыла окна. В разгар летнего жаркого утра ветра дождаться было тяжело, но дышать стало легче.