Детей умыли и переодели слуги, я же быстро ополоснулась и натянула неизвестно откуда взявшееся домашнее платье. Подозреваю, кто-то из служанок пожертвовал ненужное, но оно было уютное, мягкое и удобное, так что я не в претензии.
Пока ребятня собиралась, я на скорую руку организовала импровизированный пикник. Пирожные, шоколад, тортик, куча пирожков и булочек — все это было безжалостно с кухни экспроприировано и разложено на низком кофейном столике.
У нас стресс! Его надо заесть!
Тем более, как сказали целители, у Кевина небольшое магическое истощение. Инициации толком не произошло, потому дар высвободился не полностью, а напрягся он, вызывая дядю, от души. В результате чуть не перегорел.
Будем восстанавливаться.
Уселись мы не на диване, а на пушистом ковре. Там было достаточно мягко, Кейн еще и недолго думая подушки с кресел стащил. Дети ели, смеялись, измазались по уши кремом и, кажется, полностью расслабились. И по спальням к ночь разбрелись без возражений.
Кевин заснул прежде, чем его голова коснулась подушки.
А вот к Кайли я специально заглянула и задержалась. Чувствовала, что не все в порядке.
Горничные причесали девочку, переодели в миленькую ночнушку в цветочек с широким отложным воротничком. Она устроилась в постели, обнимая ту самую шикарную куклу, и смотрела на меня большими испуганными глазами.
Я села рядом с ней прямо на покрывало, погладила по деликатным пальчикам с розовыми короткими ноготочками.
Поколебалась и решила довериться интуиции.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — прошептала, ложась рядом.
Наши головы соприкоснулись лбами, малышка тяжко, по-взрослому вздохнула.
— Да! — выдохнула она неуверенно.
Мое сердце застучало громче. Неужели? Быстро как, я даже не рассчитывала… Дополнительный стресс, наверное, повлиял. Хоть какая-то польза от кошмарных событий сегодняшнего дня. Клин клином вышибло.
Тем временем девочка заворочалась, расстегнула верхнюю пуговку рубашки и вытащила округлый медальон с изысканным узором на тонкой цепочке.
Я немало удивилась, потому что не раз обнимала ее, но никаких украшений не видела.
— Мама дала мне этот кулон утром, в тот день, когда ее… когда их не стало. — прошептала Кайли. Она все еще говорила с трудом, словно заново учась произносить вслух звуки. — Сказала, чтобы я никогда его не снимала и никому о нем не говорила. Там очень важные сведения. Они с папой сделали копию, чтобы если с ними что-то случится, все не исчезло.
— Ты его не снимала все это время? — шепнула я в ответ.
Девочка кивнула.
— На нем заклинание. Его никто не видит. — Она гордо улыбнулась. — Только я. Мама специально его наложила, чтобы не отобрали злые дяди.
— А почему ты его своему дяде не отдала? Доброму, — зачем-то добавила я, офигев от ситуации.
То есть, получается, у ребенка в руках все это время были какие-то важные данные, а она их скрывала? На нее покушались, пытались похитить, но все это мелочи, что ли?
Все-таки логика у детей странная. Мне ее не понять.
— Дядя нас не хотел, — шмыгнула носом малышка. — Он сказал, что берет на себя обязательства. То есть мы — обуза. Если бы получил медальон, быстро бы всех плохих арестовал, а нас с братьями отправил в интернат.
— Это он сам тебе сказал? — опешила я.
— Нет, мою подружку так отправили, — наивно призналась Кайли. — У нее мама умерла, папа снова женился, а ее в интернат, потому что у них теперь новый ребеночек будет!
Я с трудом подавила желание съездить себе ладонью по лбу.
Вот же воображение буйное!
Всем окружающим покоя не дает.
Чего ей стоило спросить дознавателя, какие у него дальнейшие планы?
Хотя, что это я. Мне бы это в голову пришло. И меня бы, собственно, выслушали и ответили внятно. А с ребенком зачем беседы вести? Большинство холостяков так и рассуждают. Мол, маленькие, ничего не понимают.
Понимают, и поболее некоторых взрослых. Только вот выводы делают…
— Ты мне веришь? — задала провокационный вопрос, а сама затаила дыхание.
— Да. Ты хорошая. Я хороших людей сразу чувствую, — широко распахнув глаза, сообщила девочка. — Дядя тоже хороший, только он работу любит больше чем нас.
— Дядя очень-очень вас любит. Иначе не приютил бы. Просто не умеет это выражать так, чтобы тебе понятно было. — Я приподнялась на локте и принялась поглаживать Кайли по спине, успокаивая. — Ты знала, что есть целых пять языков любви? И если вы говорите на разных, то вам друг друга сложно понять.