— Ах да, важный момент, — добавляет вдруг Веса, — помните ту сцену, в которой Себастьяну снится сестра? Она потребует довольно серьезной физической подготовки. Вы видели нашу постановку «Ромео и Джульетты», которая шла в «Эльверкете» пару лет назад? Так вот, что-то в этом духе. В вашем резюме написано, что вы гимнастка, но на всякий случай хочу уточнить: вам придется исполнить несколько трюков — kick the moon, сальто от стены и пару номеров с corde lisse, в том числе fromage. Есть ли у вас необходимые навыки?
Повисает пауза. Я понятия не имею, о чем он говорит. Я и слов-то таких в жизни не слышала. Они скорее напоминают названия французских блюд. Я лихорадочно соображаю. Лизелотта сверлит меня своими круглыми карими глазами. Веса застыл с ручкой в воздухе. Все замерло.
Мне нужно срочно что-то сказать.
Мне нужно срочно что-то ответить, чтобы не выглядеть по-идиотски.
Ну давай же!
— Конечно, — слышу я свой голос. — Все это я умею. Нет проблем.
После встречи Веса и Лизелотта ведут меня в гримерную. Когда мы заходим в лифт, я внезапно понимаю, что они имели в виду. Они, похоже, считают, что я настоящая цирковая акробатка. Ой! Вот черт. Я ведь и правда упомянула акробатику в своем резюме — поскольку больше писать было нечего.
Ладно. Акробатка так акробатка. Хм. Какой-то там кик, сальто от стены, корделиз. Наверняка это какие-нибудь акробатические приемчики, надо будет узнать, что это за фигня такая и чуть потренироваться до начала репетиций, если я вообще получу эту роль.
В гримерной я здороваюсь с двумя милыми женщинами, которые пристально изучают меня со всех сторон. Все зеркало увешано фотографиями Рейне Брюнольфссона, гримерши крутят мой подбородок то так, то сяк и собирают волосы в хвостик.
— Ну что, — с надеждой спрашивает Веса, — получится?
— Да, — отвечает одна гримерша, — если добавить Изабелле седины и сделать ту же прическу, что у Рейне, считайте, полдела сделано. Правда, придется довольно много состричь и, возможно, сделать легкую химию, чтобы распрямить волосы, у Рейне-то они прямые…
— У нее та же форма лица, что и у Рейне, — подхватывает другая. — Сделаем подбородок чуть пошире, добавим щетину и бачки, ну и, само собой, густые мужские брови. Потом нарисуем ямочку на подбородке, положим тени у крыльев носа — да после этого их родная мама не отличит!
Я смотрю на фотографии Рейне, затем на свое отражение, одновременно пытаясь не забыть названия акробатических номеров. Я немного беспокоюсь. Надеюсь, они окажутся не слишком сложными.
Веса обещает мне позвонить в конце недели, после того, как они встретятся со всеми кандидатами на роль Виолы.
— Да, Изабелла, хочу вас сразу предупредить: сначала предполагалось, что роль Виолы будет исполнять одна из актрис нашей труппы, но потом выяснилось, что акробатические номера ей не по плечу. Поэтому нам и пришлось в последнюю минуту искать подходящую кандидатуру — к сожалению, мы не сразу поняли, что для этой роли требуется профессиональная акробатка. Обычной актрисе такое не потянуть.
Он пожимает мне руку, я открываю тяжелую дверь и выхожу навстречу метели на Нюбругатан.
Несколько раз оборачиваю шарф вокруг шеи и, поскальзываясь, иду домой. Я как в дурмане. Что это было? Что я наделала? Так, посмотрим… Я была на встрече в главном театре Швеции и соврала, выдав себя за профессиональную акробатку. Которая умеет делать… как там его? Kick the star? Нет, moon. Что-то от стены и какой-то корделиз. Я продолжаю идти. Снег забивается под шарф и стекает холодными каплями под свитер. Я иду так быстро, что перехватывает дух. С каждым шагом в голове бьется: «Что я наговорила?! Что же я наделала?!»
Придя домой, первым делом пытаюсь сделать стойку на руках у стены. Ничего не получается. Руки прогибаются под тяжестью тела, я падаю, явно что-то сместив в позвоночнике. После этого у меня сводит шею. Голова не поворачивается, теперь я могу смотреть только прямо перед собой.
— Слушай, вот теперь я за тебя по-настоящему волнуюсь, Белла! — говорит Кайса в трубку. — Я еще понимаю, когда человек пишет в своем резюме, что отлично играет на трубе, но врать Ингмару Бергману и всему Драматическому театру, что ты профессиональная акробатка… Не знаю, по-моему, в этом есть что-то нездоровое.