— «Вот в какую шлюху она превратилась. Очень хорошо. Очень приятно».
Мэкки-Нож только что тайком женился на Полли Пичем, и папаша Пичем переживает. Как только Микки выходит на сцену, остальные актеры словно исчезают. Честно говоря, я не очень-то люблю «Трехгрошовую оперу», по-моему, довольно скучная вещь, но сейчас меня так и подмывает взбежать на сцену и поучаствовать в спектакле. Микке на сцене просто неотразим. Прямо-таки излучает свет. Когда репетиция подходит к концу, я говорю Рейне, что мне нужно подняться на сцену, чтобы освоиться.
— Конечно. Белла, — отвечает он, — я пока пойду пообщаюсь с актерами.
Я поднимаюсь на сцену. Это такое странное чувство. Зал пуст. Передо мной четыре яруса и 752 пустых кресла. Белые стены в позолоте. Ка потолке изображено небо с белыми облаками и каким-то божеством, восседающим на крылатом скакуне. Скоро я буду здесь стоять под аплодисменты и ликование публики. Я подхожу к самому краю сцены. Представляю, как раз за разом нас вызывают на поклон. Браво! Мне вручают цветы, я кланяюсь. Или лучше сделать реверанс? Нет, это как-то несовременно… Лучше поклон. Я отвешиваю поклон — сначала легкий, потом до самого пола. Спасибо, спасибо.
— Ну как ты там, Белла? — кричит Рейне из зала.
— Да вот, пробую разные варианты. Правда же, реверанс сейчас не делают?
— По-разному. Кто-то делает. Как кому удобнее. Вообще-то я хотел сказать, что ухожу. Микке и еще пара ребят из «Трехгрошовой оперы» идут выпить пивка в «Риш», но мне пора домой. Так что до послезавтра. Адье, адье, — говорит Рейне, отвешивая изысканный поклон с воображаемой шляпой с плюмажем.
Не успеваю я подняться по ступенькам кафе «Риш», как тут же вижу его. Он стоит в одиночестве у барной стойки. Я встаю рядом спиной к нему, делая вид, что не замечаю его. Подходит бармен, и я нарочито небрежно произношу:
— Баккарди с колой. И покрепче. — Потом оборачиваюсь и изображаю изумление: — Ой, Микке, привет, ты тоже здесь?
Он задумчиво смотрит на меня, словно не узнаёт.
— Ты что, не помнишь меня? Я Белла. (Тьфу, теперь я веду себя так, будто мне не привыкать к тому, что меня не помнят.)
— Простите, что?.. Кружку пива, пожалуйста.
— Э-э… я тоже работаю в Драматическом театре. Мы с тобой недавно столкнулись в коридоре, помнишь, у Весы Сааринена? У меня тогда еще были длинные волосы, совсем светлые, а не соль с перцем. В смысле, цвет такой. Как сейчас. То есть не такие, как сейчас. С проседью.
(Так, нужно срочно прекращать этот словесный понос! Все сначала — и как можно более невозмутимо. Я же вообще жутко клевая! Все, больше ни слова. Ни звука. Буду просто стоять с загадочным видом.)
Микке смотрит на часы.
— А теперь я буду играть Виолу, сестру-близнеца Рейне Брюнольфссона. Ну из «Двенадцатой ночи».
Он смотрит на меня. Улыбается.
— Ах, так, значит! Ну и как идут репетиции? Я слышал, Бергман сейчас болен.
(Я не отвечаю. Изображаю загадочность. Стою, потупив взгляд.) Бармен приносит ему пиво. Микке достает несколько скрученных в трубочку банкнот и платит за наши напитки. Нет. Только за себя.
— Как, говоришь, тебя зовут?
(Не могу же я и дальше молчать. Нужно ответить как-нибудь пооригинальнее.)
— Белла. Белла Эклёф. А тебя зовут Микке, я знаю. Я тебя по телевизору видела, ну и вообще в курсе — ты играл в «Угрозе», «Фанни и Александре» и в «Тысяче братьев» (Ну и идиотка! Загадочная незнакомка, тебе говорят, а не чокнутая фанатка!), а еще мы с тобой познакомились на новогодней тусовке у Агнеты Хелин. Ты ко мне подошел, и мы разговорились. Мясоеды. Р-р-р!
Он окидывает скучающим взглядом зал. Хотя почему обязательно скучающим? Может, он просто ищет своих спутников. Или наоборот, ищет столик, за который мы могли бы присесть, только он и я, и продолжить наш разговор?
— Белла, — он произносит мое имя, словно пробуя его на вкус. — Ладно, Белла…
Он берет свое пиво и отходит от стойки. Я за ним не пойду. Я загадочна. Неприступна. Черт, он же сейчас уйдет, вон уже направляется к ресторану!
— Микке!
Он оборачивается.
— Ты сегодня так здорово играл на репетиции! Я сидела в зале. Ты был лучше всех! (Ну просто сама загадочность — интересно, на сколько баллов я сейчас тяну по пятибалльной шкале?!)