Это уж слишком, ну, я тебя, рыжая мегера!
— Отчего же? Ещё место моей супруги вакантно, — взяв под локоть, Трандуил настойчиво утянул меня в уже знакомый коридор, и на брошенное вслед замечание: «Совмещать будет?» ответить не удалось, что опять же было весьма обидно. — Не кипятись, она за тебя тревожится, а не за меня.
— За меня? — остановившись, как только эльф отпустил мою руку, я, несмотря на разницу в росте, попыталась поймать взгляд его зелёных, показавшихся сейчас почти мятными, глаз. — За меня? С чего бы?
— А за кого? За меня что ли? Что со мной станется? Из нас двоих уязвимой она считает только тебя, — он не стал вдаваться в подробности мировоззрения своей стражницы, а вместо этого легко прикоснулся пальцами к моей щеке. — Ступай поспи, а я пока займусь твоими эскизами.
Такое открытое проявление заботы согрело сильнее любых пылких речей и признаний. Отчётливо понимая, как нуждаюсь в его прикосновениях, в каждом касании и ласке, я потянулась вверх, и тогда, наклонившись, Трандуил позволил поцеловать себя. Не так, как это делал он: властно и порывисто, а медленно, нежно, изучая губами его тёплые губы, ощущая дыхание и терпение, с которым он относится к такой безыскусной ласке. Да, я не умею целоваться, и ему это известно, но так хочу этого, что накрывает с головой, и нет никого во всём мире кроме нас. Кроме эльфийского Короля, который, улыбнувшись прямо в поцелуй, на миг впивается в мои губы, показывая свою страсть, от которой перехватывает дыхание, а потом, отстраняясь, подталкивает к дверям залы.
— Иди.
Ощущая себя совершенно невесомой и счастливой, я кивнула и медленно пошла, куда отправил. Убранство прекрасной комнаты, чудесные синие витражи и резная мебель заставили испытать то же восхищение, что и в первый раз, озираться, словно попала в сказочный потусторонний музей с бесценными экспонатами, и лишь возле камина пришло понимание того, что Владыка отправил меня отдыхать в свою спальню. Что ж, если он считает это дозволительным, то я и подавно согласна.
Было немного боязно переступать порог покоев Трандуила и между тем очень волнительно. Впервые я была одна в его обители, личном пространстве мужчины, которого так стремительно полюбила. Из высоких окон, заливая стеллажи с книгами, письменный стол и удобные кресла проникал тёплый солнечный свет. В его пронизывающих воздух лучах большая кровать особенно сильно напоминала об усталости, скопившейся за последние бессонные ночи, но не ложиться же в одежде? Расстёгивая молнию куртки, я оглянулась и, заметив, что один из шкафов приоткрыт, извлекла из него первую попавшуюся в руки рубашку. Она была шёлковая, белая и такая длинная, что точно прикроет ноги до колен — то, что мне и нужно. Раньше я не слишком задумывалась о том, насколько ниже своего жениха, теперь же, раздевшись, аккуратно сложив вещи на ручку кресла и, облачившись в его рубашку, подумала, что эльф просто великан, и это в самом деле восхитительно чувствовать себя рядом с ним такой хрупкой. Конечно, мои метр семьдесят пять куда выше среднего, но рядом с ним всё равно Дюймовочка.
Матрас на кровати оказался довольно жёстким и современным, а вот пуховые подушки и одеяла были такими мягкими, что не выбирайся из их тёплого плена хоть год, и всё равно будет мало. Или это усталость так сказывается? Устроившись в самый центр гнёздышка, которое неделю назад едва не обозвала сексодромом, я свернулась клубочком и, наслаждаясь свежестью белых простыней, подумала, что стала более мягко реагировать на эльфийского Короля и происходящие в жизни перемены, хотя поначалу хотелось дерзить и выпячивать колючки, как перепуганный ёжик. Интересно, это охватившая всё существо влюблённость так действует, проявляется эльфийская сущность, или же подкупила проскальзывающая изредка нежность Трандуила, раз хочется быть белой и пушистой, а не ершистой врединой? Странно, конечно, в десять утра в понедельник находиться не в офисе на рабочем месте, а в мирквудском дворце, но похоже, мне ко многому придётся привыкнуть в ближайшее время, и не могу сказать, что это не нравится. Напротив, именно окунувшись в мистический мир, который был сродни тягучей сказке, я впервые почувствовала себя на своём месте, нужной и совершенно счастливой. Раньше всё было совсем по-другому. Дом и родители всегда были на первом месте, а вот найти общий язык с одноклассниками оказалось трудно: слишком невнимательна, наверное, была к их проблемам и интересам, вечно витала в облаках и грезила о прочитанном в книгах. Близкие подруги появились только на первом курсе, но сейчас одна из них уехала в деревню к мужу, вторая тоже вышла замуж и перебралась жить на другой конец города, так что видимся редко, чаще созваниваемся. Не одиночество, но чувство отстранённости, какой-то личной обособленности всегда заставляло смотреть на окружающих и происходящие в жизни события словно сторонний наблюдатель, а теперь, кажется, вздохнула полной грудью, нашла ту часть себя, которой так не хватало. Она, оказывается, была близко, да только кто же догадается искать на кладбище?
Мысли порхали в уставшем сознании, словно маленькие голубые мотыльки. Они перескакивали с одного воспоминания на другое, а сон всё никак не шёл, и, в конце-концов, выбравшись из-под одеяла, я присела на широкий подоконник. Зелёные кроны за окном казались бескрайним морем в пору штиля, лёгкие облака на лазурном небе ползли так медленно, словно были дальними родственниками сухопутных черепах, казалось совершенно нереальным, что где-то за пределами этого безмятежного покоя скрипит от мороза снег, и кипит торговля на ёлочных базарах. Интересно, а здесь, во дворце ставят ёлку, или у эльфов это не принято?
За дверями, словно кто-то торопился ответить на мой вопрос, раздались шаги, и пришлось, чтобы не щеголять голыми ногами, быстро возвращаться в кровать. Прежде я бы и звука не расслышала, теперь же с выжиданием смотрела на резную дверь.
— Не спится? — присевший на край кровати, не отодвигая одеял, Трандуил, казалось, не был удивлён тем, что я позаимствовала его рубашку, а вот мне стало неловко.
— Простите, но я не привыкла ложиться без сорочки, а в джинсах неудобно…
— Всё в порядке, — прервал он меня. — Так и должно быть.
— Вы уверены?
Вместо ответа он аккуратно снял кофры с моих ушей и отложил их на прикроватный столик. Прикосновения были такими приятными, что захотелось зажмуриться и полностью отдаться этим ощущениям, но вместо этого я предпочла любоваться высокими скулами и зелёными глазами моего жениха, в которых таилось что-то такое… такое, что в голове прояснилось и стало понятно, что за беспокойство не даёт уснуть.
— Ваше Величество, а как далеко у вас получает слышать мысли? Как это происходит?
Эта поездка, чтобы выспаться, и конфеты, я ведь размечталась об этом на планёрке. И сейчас, откуда он знал, что я ещё не сплю? Неужели никакими стенами и расстоянием не отгородиться от его длинных ушей?
— Стены точно не помогут, — скупая, суховатая улыбка выдавала то, что эльфу не слишком по душе разговаривать на эту тему, но всё же он не попытался уйти от ответа. — Всё зависит от того, чьи это мысли, насколько близок мне тот, кого я хочу услышать.
— Мои, похоже, слышно очень хорошо? — смутившись от собственного вопроса, я натянула одеяло до самого подбородка, но взгляд не отвела, уж слишком серьёзным показался Король в эту минуту, выглядел на все свои тысячи лет, и в тоже время был юн, как укутанная в синюю дымку луна на ночном небе.
— Почти как свои.
Такой ответ обескуражил, и стало ещё более неловко: будто лежу не в его рубашке, а совсем голая, и одеяло прозрачное, как шифон. Получается, Трандуил знает обо всём, что у меня на сердце делается?
— Разумеется.
— И это вам нравится?
— Любому живому существу нравится, когда его любят, особенно так пылко.
И не надоело же? Наверняка куча девиц уже сотни раз вздыхала о таком красавце.
— Так искренне и непосредственно, как ты — ни одна, — качнув головой, он улыбнулся, а затем, отведя тёмные пряди с моего лба, положил на него свою ладонь. — Да и не интересно мне это прежде было. Спи.