— У нас разве свидание?
В самом деле, после столь бурного выяснения отношений и того, куда бесследно исчезли красные дни моего календаря, трудно даже думать о романтике.
Во всяком случае, для меня это немыслимо, а вот Трандуил, похоже, чувствует себя как рыба в воде: даже пропустил мимо ушей всё моё нытьё по поводу его дурного нрава и холодности.
— Ты в этом сомневаешься? — оставив на мгновение без внимания обледеневшую дорогу, эльф окинул меня подозрительно-насмешливым взглядом.
Ещё и веселится за мой счёт? Ну это уж слишком!
— Вы мне даже цветы не подарили, что же я должна думать?
— Что я не успел, — изобразив тяжёлый вздох, он свернул к старому рынку, затормозил у одного из ларьков и напомнил прежде, чем закрыть Ламборджини снаружи: — Не забудь позвонить.
Думает, что сбегу?
И правильно делает, настроение ни к чёрту.
Ощущая себя нашкодившим ребёнком, которого заперли, чтобы не выкинул очередной фортель, я набрала номер отца, и, нужно сказать, в восторг от услышанного он не пришёл. Интересно, потому что вообще не привык к тому, чтобы его дочь звали на свидания, или это очередное проявление неприязни к моему жениху? Если второе, то зря. Меня уже ничто не заставит передумать. Как бы сейчас не злилась, это всё от того, что день выдался слишком тяжёлый, а сердце — оно по-другому чувствовать уже не научится и продолжает трепетать так, словно в нём поселилась стайка волшебных бабочек.
Убрав телефон в карман куртки, я выглянула в окно, любуясь тем, как в тёплом свете фонарей искрится снег, который, кажется, решил заполнить собой весь город до самых крыш и остаться так лежать навсегда. По узким протоптанным дорожкам спешили прохожие: кто-то с работы домой, кто-то с детьми на прогулку или за покупками к прилавкам вечернего рынка, а кто-то в этот оживлённый час просто вышел покурить. Ко мне же возвращался высокий статный красавец в чёрном пальто. Да за один его мимолётный взгляд любая душу продаст дьяволу, а я дуюсь, как маленький ребёнок, пора с этим завязывать.
— Уж постарайся, — открыв дверцу автомобиля, эльф легко скользнул на водительское сидение и протянул мне завёрнутый в плотную бумагу букет. — Я бы хотел дарить тебе совсем другие цветы, но придётся пока довольствоваться тем, что есть.
— Они… — аккуратно отодвинув оберегающий от мороза шелестящий слой упаковки, я с интересом заглянула внутрь, и на глазах тут же выступили слёзы: нежные розовые тюльпаны показались хрустальными мгновениями весны среди окутывающего нас снежным пленом декабря. — Чудесные…
— Юные, как и ты.
Непривычно мягкая, почти мечтательная улыбка на лице Владыки завораживала, а когда, притянув к себе, он подарил жгучий, немного терпкий поцелуй, стало ясно, что все мои сегодняшние выходки прощены. Бережно отложив букет на приборную панель, я обняла его за шею и, стараясь выразить всю радость, которая переполняла сердце, ответила на ласку. Горячие мужские губы были настойчивыми, плен сильных рук желаннее любого омута, а те мгновения… Именно тогда я поняла, что не нужно торопить события, что Трандуил и так уже сделал меня самой счастливой на свете, и если бы он сам ничего не чувствовал, то сейчас бы не было так хорошо.
— Спасибо, — ещё одно прикосновение его губ, и стало жарко, захотелось растаять прямо здесь и сейчас, превратиться в мёд, который так терпеливо собирают пчёлы.
— За цветы? — Король обхватил моё лицо ладонями, заставляя смотреть в глаза, словно хотел не только слышать мысли, но и видеть, осязать их. — Прости, не в моих привычках ухаживать за девами.
— Ну конечно! И кто это мог придумать такую глупость: Его Величество и какая-то никчёмная нолдиэ? — рассмеявшись, я прижалась щекой к его ладони, размышляя над тем, как объяснить, что имела в виду на самом деле. Ведь когда тебя так пылко целуют, все мысли разлетаются, как искорки, и даже Трандуилу не понять, что за хаос в них творится. — Спасибо за то, что, дождавшись моего рождения, решил, что сможешь терпеть меня рядом с собой.
— Терпеть приходится тебе, а я должен привыкнуть к тому, чего прежде не было в моей жизни. Это довольно трудно, когда она такая длинная, и имеешь определённые взгляды и привычки, — подарив ещё один невесомый поцелуй, эльф отпустил меня и, повернув ключ в замке зажигания, взялся за руль. — Максим не слишком тебя ругал?
— Нет, — припомнив недовольный голос отца и его слова о том, что предупреждать нужно, если собралась со своим великовозрастным хахалем шляться на ночь глядя, я решила, что ещё легко отделалась. Тем более, что трудно не признать правоту родителя, когда Ламборджини снова едет уже в известном направлении. Похоже, не мудрствуя лукаво, Трандуил решил, что кладбище — наилучшее место для свиданий. Естественно, а кто спорит? Может, там ещё и подснежники растут, а не только покойнички на луну воют?
— Могу устроить, — тут же пообещал мне жених, и не дав уточнить, что именно у нас намечено по программе: поиск двенадцати месяцев или поливание святой водой могильной нечисти, если та решит испортить всю романтику, приказал: — Закрой глаза.
В этот раз я даже не подумала его ослушаться и, едва заприметив впереди заснеженные ворота с херувимчиками, тут же крепко зажмурилась. В ночное время Старое Кладбище ничем кроме звёзд не освещалось: оно и понятно — настоятель расположенной здесь Церкви Всех Святых радел за поднятие рождаемости, а потому не считал нужным тратить деньги прихода на установку фонарей в своём Парке культуры и отдыха, да и городские чиновники тоже не горели желанием профинансировать из бюджета хотя бы несколько светильников, поэтому покойники после захода солнца могли чувствовать себя вполне привольно и не смущаться своих сопревших нарядов и колтунов, а вот мне было страшно. До жути. И кто придумал, чтобы дивные эльфы селились в таких злачных местах?
— Лучше скажи, кто придумал устраивать захоронения в моём Лесу?
— Ну Вы бы приватизировали свой участок, никто бы и не стал.
Решиться снова открыть глаза стоило большого труда, ещё большего — не глазеть в тёмные углы гаража, поэтому, прихватив подаренный букет, помня рекомендации не молиться, а то некий Единый может снизойти и милостиво благословить на вполне реальную беременность, я поспешила к выходу и, не желая нарваться на «доброжелательную» Зинаиду, решила прогуляться вокруг дворца. К сожалению, любоваться красиво подстриженным кустарником, пышно цветущими ирисами и готовящимися распуститься бутонами роз было довольно затруднительно, потому что самокопание — моё всё, и в голову полезли мысли о том, что опять тыкала жениху, а он так и не сказал, как к этому относится. Вдруг в один не самый прекрасный момент скажет что-нибудь неприятное, такое, что и драконий гнев предпочтительнее? Ведь это он за мной с рождения наблюдает, а я вот только пытаюсь разобраться в его поступках, и в том, как, оставаясь собой, не нарваться на его гнев. Всё-таки ужасно неудобно быть неопытной в любовных отношениях девушкой рядом с таким взрослым парнем. Господи, кого я сейчас назвала парнем? Ну, а как мне ещё его называть?
— Сколько же ты будешь пытаться убегать и забивать себе голову всякими глупостями вместо того, чтобы просто расслабиться? — опустившаяся на плечо ладонь Трандуила заставила вздрогнуть и, обернувшись, растерянно взглянуть в его глубокие зелёные глаза. — Мне уже и не верится, что ты сама пришла сюда и захотела стать моей женой.
Я убегаю и занудствую? Да ни в жизни!
— Неужели? — эльф скептически усмехнулся, но руку с моего плеча не убрал. — А кто сейчас вылетел из автомобиля, как ужаленный, стоило мне затормозить? Я даже не успел выйти и открыть тебе дверь.
— Там покойники!
— Можешь поверить моему слову, они уже давно не кусаются.
— Точно? — понимая, что веду себя ужасно глупо, я всё же с опаской оглянулась, но вокруг был только ночной весенний лес с декоративными фонариками, которые мягко освещали уходящие от дворца дорожки. Лишь стволы деревьев, ухоженные клумбы, оленюшня и заросли сирени, никаких могильных крестов. — Простите меня, Ваше Величество, я всегда отличалась излишней мнительностью. Кажется, сейчас обострение.