– У меня упал фотоаппарат, – вспомнил я.
– Да, ей не понравилось, – кивнул он. – А потом она привыкла. Даже вошла во вкус… И они тоже почуяли это.
– Что «это»?
– Они поняли, что могут перейти в новый мир. Пока они сообразили, что ей это удалось через вашу камеру, – вот вы и видели их. Но когда-нибудь они поймут, что и через другие вещи… Не дай Бог, если они поймут, что есть другие вещи и иные пути…
– И что мне делать?
– Выгнать жезтырнак. Уничтожить карту.
– И это все?
– Не знаю. Будем надеяться, что они еще не научились. Они все злы и обижены – и не на кого-то конкретно, а на всех вас. И убийство кого-то из вас может быть всего лишь местью вам за какую-то давнишнюю обиду.
– Всего лишь?
– Да, – пожал он плечами. – Для них это «всего лишь». Для многих из них то, что связано с вами, – «всего лишь». Но не то, что связано с ними.
– Это… Это неправильно…
– У мира духов свои правила, – усмехнулся он. – И даже их они нередко не соблюдают. Вы думаете, тазша привел вас потому, что обеспокоен за людей?
– Я ничего не думаю, – мрачно ответил я.
– Тазше наплевать на людей. Он шутник, весельчак – он любит развлекать детей, но до тех пор, пока ему это нравится. Во всем остальном ему на вас наплевать – как и многим там, откуда он пришел. Но ему – и многим там, откуда он пришел, – не понравилось, что появился проход. И еще больше не понравилось, что другие стали искать этот проход.
– Почему?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Это их внутренние интриги. И именно в этом случае как нигде к месту поговорка «Меньше знаешь, крепче спишь».
Я кивнул головой. Вот с этим я был абсолютно согласен.
– Хорошо, – махнул он рукой. – Идите, принесите карточку. Только быстрее, пожалуйста. Мало ли что…
– Кстати, – спросил я его на пороге, – вы вначале спросили меня, верю ли я в духов. А если бы я сказал: «Не верю»?
– Я бы ответил: «Придется поверить», – просто сказал он.
По пути домой я разрывался между двумя предположениями.
Прежде всего, мне очень хотелось думать, что я всего лишь наткнулся на семейку местных сумасшедших, и все, что наговорил мне старик, было просто сказками, байками, выдуманными воспаленным от одиночества мозгом.
Но, с другой стороны, события последнего дня действительно рационально объяснить никак не получалось.
А вот в россказни старика они как раз укладывались.
И как быть?
Прийти домой, забрать карточку и принести ему?
Или же прийти домой, запереть дверь и завалиться спать?
Что-то черное метнулось мне под ноги, я споткнулся и кубарем покатился по земле. Поднялся, отплевывая песок и кляня на чем свет стоит истеричную кошку, – ведь это была она, кто же еще?
Но, увидев то, что стояло передо мной, я замер.
Это был маленький зверек, слегка смахивающий на собаку. Но не собака, нет. Светло-пепельный, с круглыми черными глазами и стоящими торчком черными же ушками. И он смотрел на меня, не отрываясь. Совсем как тот лысый мальчик.
– Идиот, – прошипел я то ли ему, то ли себе.
Зверек продолжал смотреть. Шерсть на его загривке ходила мелкими волнами, отчего я не мог понять – то ли он злится, то ли просто так дышит.
– Пшел вон, – я выплюнул в его сторону противно хрустевший на зубах песок.
Зверек прижался к земле.
Чуть присвистнул.
И плюнул в ответ.
Наверное, мне повезло, что я как раз в тот момент вставал, и слюна пролетела мимо моего лица. Зато на кроссовке была прожжена дыра. И песок, куда попала пара капель, вспенился остекленевшими волнами.
Я поднял глаза.
Зверька уже не было.
Только где-то вдалеке затихал свист.
До дома я уже бежал.
Ветер, холодивший пальцы в прожженном кроссовке, подгонял меня лучше любого каленого железа. Я ворвался в подъезд, взлетел вверх по лестнице и чуть не сломал ключ, яростно рвя его в замке.
Уже в коридоре я краем глаза увидел, что диск телефона вырван и висит на жилках проводков – точь-в-точь таких же, как кишки рыбки.
Я вбежал в комнату.
И похолодел.
Ведро было перевернуто.
Фотоаппарата под ним не было.
– Сашка… – дрожащим голосом позвал я. – Сашка!
– Дядь Паш, идите сюда! – весело откликнулась она.
На негнущихся ватных ногах, боясь даже подумать о том, что я могу увидеть, я практически проковылял в ее комнату.
Девчушка стояла напротив стены с ковром и держала в руках фотоаппарат, словно что-то хотела заснять.