- Выходит, - кивнул Вышата. - Но только я нечистой силы не боюсь. На нас же крест, нам бесы не страшны.
- Далеко от дома забрались. Может, Христос сюда и не заглянет.
- Да ты-то откуда знаешь?!
- Не бери в голову. Сбрехнул попусту.
- То-то и оно. Сильно, видать, приложился, раз в Христе сомневаться удумал.
Ёрш вспомнил Его лик, строгий и воинственный, безжалостные глаза, смотрящие со стягов. Нет, такой бог своих не сдаст и не оставит. Хотя и жалеть тоже не станет никого.
- Еще уцелел кто? - спросил он.
- Едва ли. Поначалу, само собой, много было. Но степняки ведь до самой темноты вокруг кружили, высматривали раненых, добивали. Прямо из луков - чуть кто пошевелится, они на него стрел не жалели. Другие, кому потяжелее было, попросту жары не вынесли. А нас, выходит, Господь прикрыл.
- Чудно, - покачал головой Ёрш. - Никогда о таком не слыхал. Говоришь, они издалека, из-за камней тех, по раненым стреляли?
- Да. Эх, и метко бьют! Я потому и не хотел огня зажигать. Уж больно боязно: мы с этими факелами для них, что твой щит на стрельбище. А Головня говорит, они до утра не вернутся.
- Знать, и вправду остерегаются этого места. Угораздило же...
- А не угораздило, так валялся бы ты сейчас с перерезанной глоткой, или плелся бы с арканом на плечах... стой! Глянь-ка! Вертается...
Головня медленно шел к ним, подняв зажженный факел. Дрожащее пламя освещало землю вокруг него: вытоптанную траву и черные глыбы мертвых тел. Старый дружинник был один.
- Где Ставр? - спросил Ёрш, опередив Вышату. - Неужто помер?
- Пропал, - пробормотал задумчиво Головня. - Нет его.
- Как так? Может, ты в темноте заплутал, не там искал?
- Да ну! Конь его на месте, шелом на месте, даже меч лежит. Самого нет.
Ёрш медленно поднялся, осторожно перенес вес на пострадавшую ногу. Боль, уже ожидаемая и привычная, всплеснула от икры до бедра, но ее можно было терпеть.
- Как его ранили?
- Смотри-ка, - широко улыбаясь, протянул Головня. - Оклемался.
- Отвечай, как его ранили?
- Известно как, - помрачнел бородач. - Стрела в грудь справа, стрела сквозь правое плечо, стрела в пояснице. Ничего хорошего.
- С такими ранами не ходят, - жестко сказал Ёрш. - С такими ранами лежат и вспоминают грехи, в которых придется отчет давать.
- Да разве ж я спорю! - огрызнулся Головня. - Но только нет его. Уполз твой Ставр.
- Надо искать.
- Верно, надо бы. А уцелеть тоже надо бы, а?
- Ты это к чему?
- Так просто, обмолвился. Вышата, как думаешь, далеко до рассвета?
Парень поднял лицо к абсолютно черному небу, почесал загривок:
- Немало еще.
Головня вздохнул, заглянул Ершу в глаза:
- Нечего нам тут делать больше. Бежать надо, уходить по следам своим же обратно. Утром прикончат нас, видит бог. Мы и так помогли, кому сумели.
- Он сестры моей суженый. Не брошу я его, - сказал Ёрш. - Вы, так и быть, ступайте, оставьте мне только огонь.
Головня снова вздохнул, опустил взгляд.
- Ладно, - сказал он наконец. - Пойдем. Без нас проплутаешь как раз до восхода.
Вышата гневно фыркнул, словно рассерженный конь, но промолчал. Они двинулись вглубь поля битвы: впереди шагал Головня с факелом, за ним, время от времени стискивая зубы от боли и опираясь на свое копье, ковылял Ёрш, а Вышата, тоже с факелом, замыкал. Света хватало, чтобы разглядеть хаос, застывший вокруг. Бесформенными грудами громоздились трупы - лошади и люди, растянутые в смертных оскалах рты, изломанные под нелепыми углами конечности. Окоченевшие пальцы все еще сжимали рукояти мечей и древки палиц. Бледные, покрытые засохшей кровью лица выплывали из темноты, гримасничали в резких, желтых отсветах пламени, и вновь скрывались во мраке. Тишина ползла по мертвецам, ласкала их холодную кожу своими холодными пальцами, нашептывала в их восковые уши свои восковые тайны.
- Птицы, - сказал вдруг Ёрш, неожиданно даже для себя самого. - Где птицы?
- Нет, - не оборачиваясь, ответил Головня. - Я давно уже заметил. Ни одного стервятника.
- Не может быть.
- Здесь все...
- Ша! - воскликнул позади Вышата. - Стойте!
Голос его, резкий и испуганный, едва не сорвался на визг.
- Что такое? - встрепенулся Головня, выхватил меч, подскочил к парню.
- Видал я кого-то, - ответил тот, напряженно вглядываясь в темноту. - Вон там.
- Ставра?
- Нет, не похоже на него. Вроде, ростом чутка пониже... хотя - кто знает.
- Сейчас посмотрим, - выставив перед собой факел и меч, Головня направился в ту сторону, куда указывал отрок. Ерш потащился за ним, а сам Вышата, настороженно озираясь, остался на прежнем месте.
- Ста-а-авр! - гудел Головня, беспрерывно поворачиваясь из стороны в сторону, освещая все новые и новые трупы. - Это ты, милок?!
Степь затаила дыхание и не торопилась с ответом. Она неохотно приоткрывала завесу мрака над тем, что считала законной добычей, показывала настырным людишкам свои новые сокровища: изувеченные, искореженные, затоптанные тела, окровавленные доспехи, проломленные черепа. Степь знала, что поглотит все эти жизни, расплескавшиеся по ее сухой груди, выпьет до дна, прорастет сквозь них. Она не сомневалась в своем неминуемом торжестве над уцелевшей троицей, и знала: здесь нет того, что они ищут.
- Ежели он сразу не отозвался, зачем глотку драть? - пробормотал Ёрш, морщась после очередного неудачного шага. - Причудилось парню.
- Наверное, - неохотно согласился Головня. - Правда, я тоже кого-то заметил.
- Здесь?
- Нет, впереди. Показалось, будто стоит там...
Вышата завизжал. Истошно, пронзительно, тонко - сама темнота всколыхнулась от столь громкого крика. Ёрш начал оборачиваться, но от резкого движения полоснула по ноге боль, да такая, что он зажмурился. А когда открыл глаза, факел Вышаты уже погас, ночь проглотила его вместе с хозяином и воплем. Ёрш шагнул было в том направлении, но Головня, который успел повернуться быстрее и увидеть больше, мертвой хваткой вцепился ему в плечо.
- Бежим! - простонал он. - Бежим, друже!
Что-то лязгнуло во мраке впереди, там, где только что стоял отрок. Что-то раздирало там металл. Что-то рвало кольчужку, пытаясь добраться до теплой, еще трепещущей плоти.
Головня развернулся и помчался прочь. Спустя мгновение за ним последовал и Ёрш. Бедро отзывалось на каждый шаг мучительными спазмами, он страшно хромал и стремительно отставал от товарища. Тот мчался вперед со всей возможной быстротой, ловко лавируя между мертвецами, подняв факел высоко над головой.
- Обожди, - хрипел Ёрш, прекрасно понимая, что никто не слышит его. - Ради Христа...
Небо, непроницаемое и безучастное, вдруг обратило внимание на его мольбы - или ради злого развлечения решило подыграть обреченным жертвам. Так или иначе, но спустя всего несколько ударов сердца Головня споткнулся и рухнул лицом вниз среди трупов. Факел откатился в сторону, чудом не погаснув. Огонь с шипением отпрянул от еще сырой земли, вывороченной здесь ударами могучих копыт.
Ёрш добрался до факела, схватил его, помог подняться беспрерывно бормочущему что-то Головне. Лицо и руки того были перепачканы черной кровью - он упал на лошадь с распоротым брюхом. Внутренности ее, блестящие в тусклых отсветах пламени, оказались разбросаны вокруг.
- Кто это сделал? - прошептал Ёрш. - Волки?
- Волки? - ощерился Головня. - Волки?! Нет, рыбонька моя, волков здесь нет. Как и птиц. Как и степняков. Скоро и нас с тобой не будет.
- Ты видал?
- Видал. Ох, Господи, видал. Чур меня, чур! Бежим...
Последнее слово он произнес уже на ходу. Ёрш едва поспевал за ним, но теперь факел был у него, и Головне волей-неволей приходилось сдерживать скорость.
- Прав был Ставр твой, - сказал он, перемахнув через очередной ворох мертвых тел. - Нечисть тут оголодала.
Ёрш ничего не ответил, только скрипнул зубами, не позволяя боли выбить из него крик.
Ночь нехотя расступалась перед ними, обнажая усеянную трупами землю. Шаг за шагом, через кочки и смятый ковыль, через навеки потерянные хозяевами булавы и брошенные котомки с припасами, мимо тут и там торчащих стрел с черным оперением. Языки пламени отражались в еще утром до блеска начищенных шлемах, в зерцалах и оковке щитов. Не было конца мертвецам, и страшное подозрение закралось в грудь Ершу, но озвучить его он не решался, боясь накликать беду.