На лесной поляне горел костер, вокруг которого плясали люди – молодые парни и девушки, все в ярких красных и белых одеждах. С краю возле деревьев толпились старики, наблюдающие за танцами – редкие седые волосы аккуратно причесаны, на головах пестрят венки из цветов. Чуть поодаль Алена увидела мужчин, играющих на деревянных ложках. Стоящие вокруг них пели низким горловым голосом, и блики костра отражались в их черных глазах. А в центре поляны, в образованном огнем круге стояло чучело – в два человеческих роста, толстые ноги-бревна, руки – узловатые коряги, глаза из древесных кап смотрят в разные стороны из-под травяной шапки волос, а внизу – Алена моргнула несколько раз, чтобы убедиться в этом – болтаются деревянные мужские причиндалы внушительных размеров.
Она огляделась, ища, к кому обратиться. Неожиданно ложки разом смолкли, плясуны остановились, как по команде. Алена вздрогнула. В наступившей тишине их лица, обращенные к ней, показались ей лишь масками людей. Потом наваждение пропало.
Она открыла рот, но смешалась; три девушки вышли к ней, неся кусок красной ткани и венок из ромашек, и прежде, чем она успела что-то понять, на ее голове оказался круг из переплетенных цветов.
- Привет… вы мне не поможете?.. - начала Алена, а потом красная накидка опустилась на ее плечи, и подоспевшие молодцы с рябыми рожами втянули ее в толпу.
- Стойте, - сказала она, пока держащий ее за руку парень с торчащими в разные стороны патлами прокладывал путь среди аборигенов, - подождите! Мне нужна помощь, мы сломались...
Грянули ложки – гулко, громко, словно барабаны. Парни вокруг нее похватали девушек и пустились в пляс; кто-то подхватил ее за талию и закружил. Едва успевая переставлять ноги, Алена встретилась глазами с симпатичным черноволосым парнем, чьи руки ухватили ее за ягодицы. Прежде, чем она успела возмутиться, партнер сменился – блондин с уродливой бородавкой на носу закружил ее в другую сторону, и голоса продолжили свою странную песню. Внезапно на пути возник костер, и они не задумываясь перепрыгнули его.
О, эти милые деревенские забавы...
Вот так-то, Стасик, внезапно подумала она. Я нашла их первая и, пожалуй, повеселюсь на празднике, а ты можешь бродить в грязи и дальше, если хочешь.
Перехватив руки поудобнее, она широко улыбнулась своему кавалеру, а он улыбнулся в ответ, обнажив шеренгу кривых пожелтевших зубов.
Стас яростно топтал траву, пока злосчастный подъем не скрылся за деревьями. Мысли крутились вокруг покореженного днища почти новой машины. Вряд ли джип получил серьезные повреждения, однако оси могли погнуться, и бог знает что там еще отвалилось, когда колеса сковырнулись вниз... и какого черта они не свернули в другую сторону?
- Эй! Есть тут кто?
Темные дома молчали. Его голос, срикошетив от деревьев, утонул где-то в лесу. Стас остановился, прислушиваясь. Если старик не врал, откуда-то должны были доноситься звуки праздника...
Ничего – лишь ветер гулял в кронах. Солнце, застывшее прямо над головой, нещадно палило. Он двинулся дальше, жалея, что не захватил кепку.
Если в деревне никого не окажется, придется топать до трассы пять километров. Телефон здесь никогда не ловил, но может быть, удастся поймать попутку, доехать-таки до Скобянино и вернуться сюда на тракторе... похоже, в этот раз Алена оказалась права. Мысли об этом с нарастающим упорством лезли в голову.
«Вернемся на трассу и поедем в город. Все равно, отдых уже испорчен»
«Мы повернем назад, как только узнаем дорогу. Я все сказал»
Нет, ну как можно было быть таким идиотом? Первая злость прошла, и теперь, оказавшись здесь, среди пустых лачуг, где некому прийти на помощь, Стас чувствовал растерянность. Растерянность… и страх.
Он огляделся.
Они стояли полукругом в центре вытоптанной площадки, словно расступившиеся в стороны хибары освободили для них место. Грубо вырезанные лица смотрели с высоких столбов хмуро и неприветливо.
Ну и дела.
Стас остановился в центре круга, рассматривая деревянных истуканов. Прямо перед ним возвышался грозный бородатый старик с молнией в руках; справа от него стоял мужик с луком – у его ног из дерева вырезали голову собаки; лик следующего, несомненно, изображал солнце. Также там были красивый юноша, увитый деревянными побегами растений, полноватая нагая девушка с тяжелыми грудями и сгорбленный, почерневший человечек, изо рта которого, вне всякого сомнения, торчали клыки, а голову увенчивали маленькие рожки. Истуканы глазели на него с холодным равнодушием.
Вот так история. Все это время в каких-нибудь пяти километрах от Скобянино в глухом лесу ютилось это маленькое языческое поселение, которого и на картах-то нет. Интересно, эти люди жили здесь с древних времен – или это просто бежавшие в свое время крестьяне, основавшие в лесах форпост и сменившие религию?
А ведь язычники действительно отмечают день летнего солнцестояния, называемый теперь днем Ивана Купала. «Купайло! Ходи!» - вспомнились ему слова деда, так отчетливо, словно старик шепнул их ему на ухо.
Он сглотнул, чувствуя на языке неприятный медный привкус. Черт их разберет, этих деревенских – никогда не знаешь, чего от них ожидать. Тем более, от жителей заброшенного языческого поселения. Нужно вернуться и забрать Алену – нечего ей там одной сидеть.
А еще ему захотелось достать из багажника бейсбольную биту.
Осознание неправильности происходящего появилось не сразу. В какой-то момент Алена поняла, что людей вокруг как будто становится все больше и больше. Горловые звуки песни растекались, почти осязаемо плавая в воздухе, а дым от костра обволакивал поляну, и от его приторного сладкого запаха ей вдруг стало дурно. Ноги заплелись, и она едва не упала, но новый партнер неожиданно грубо вернул ей равновесие, увлекая за собой. Она пыталась что-то сказать, когда увидела их.
Серое, ничего не выражающее лицо мелькнуло и исчезло в дыму, затерявшись среди красных рубах и белых платьев. За ним показалось второе – сморщенное, черное, глаза подернуты серой дымкой, тело – плотная тень, не касающаяся земли. Оба исчезли прежде чем она поняла, показалось ей или нет. Алена кинула взгляд в другую сторону – и с пугающей четкостью увидела серые фигуры, бредущие среди деревьев. Густая мгла крутилась у их ног, лица, словно сотканные из плотного тумана, бесстрастно плыли в воздухе. Одна за другой тени втягивались на площадку, смешиваясь с танцующими, но аборигены будто не видели их.
Она не закричала. Происходящее казалось нереальным, но каким-то странно уместным, правильным… да, правильным. Страшные лица вращались все быстрее, постепенно заменяя танцующие пары, и скоро на поляне осталось никого кроме их безумного хоровода, центром которого была она... и круг огня, заключающий в себя нелепое чучело. Алена не помнила, как оказалась там – словно что-то сильное подняло ее и перенесло через костер, опустив у его бревен-ног. С тупым удивлением увидела она сваленные на цветочное ложе овощи и несколько куриных тушек у самых ее рук.
Стучали ложки – все сильнее, отбивая бешеную дробь. В голове странно плыло; поляна раскачивалась, словно чаша колокола. Сквозь завихрения огня ей виделись лица – страшные серые тени окружили костер... а за ними стояли люди, словно ожидая чего-то.
Эта мысль пронзила ее, отрезвляя одурманенную голову взрывом ужаса. В этот момент что-то раздвинуло деревья, стоящие на краю поляны, и все звуки смолкли. И вот тут-то, поняла она, леденея, и начнется самое ужасное...
Теперь собравшиеся смотрели куда-то вверх – но она завопила лишь тогда, когда узловатая рука-коряга со скрипом протянулась к ней сзади и крепко стиснула поперек груди.
Стас застыл, не в силах поверить своим глазам. Машины не было.