А фанза уже полыхает. Этот бедолага выбежал и в снег упал без движения. Простынями тушили, только эта зараза, что на нем была, слишком горючая оказалась. Почти ничего от человека не осталось. На улице понял, что пелена на глазах – это мокрота чумная его.
Снова взъерошил волосы. Опять эта мальчишеская привычка, так и умру взъерошенным.
Сейчас немного знобит. Температура еще в норме.
Простите меня, Даниил Кириллович, простите меня, что не смог оправдать доверие. Не смог выполнить порученную миссию. Думаю, что могу провести последний эксперимент. У меня есть вакцина. Опытная. На крысах показала хороший результат. Которым вводил – жили чуть дольше. Опробую ее на себе.
Было уже поздно. В маленькой комнате горела керосинка. Обстановка тут была самая скромная: топчан, стол, секретер. На столе – аккуратная стопка бумаг, чернильница и почти исписанный лист бумаги. Скрипело перо. Свою историю болезни Кистер заполнял сам.
Имя: Николай Алексеевич Кистер.
Диагноз: Yersinia pestis.
Исход: exitus letalis.
В дверь робко постучали. Кистер вздрогнул. Кто бы это мог быть? Всем коллегам-врачам он сообщил о заражении. Попросил оставить поднос с ужином у порога и сел приводить в порядок бумаги. А много ли этих бумаг? Скупые письма от матери и коллег-врачей. Приглашения на симпозиумы. Ни жены, ни любовницы. Короткие романы в столице – не в счет. Он даже и не помнит имена этих женщин. Не успел нажить ни врагов, ни настоящих друзей. Одиночка. Работа – вот его единственная любовница. Часть небольших сбережений он отписал Российскому бактериологическому сообществу, а другую часть – Ли Мей. Она еще более одинока. Чума когда-нибудь закончится, и девочка сгинет в Харбине, если ей сейчас не помочь. Надо назначить ей опекуна. Ведь за ней будущее, а за Кистером уже прошлое. У нее должен быть шанс.
Стук повторился. На этот раз более уверенно. Кто бы это ни был, нельзя его подвергать опасности. Кистер привычным движением натянул маску, висевшую на шее.
– Войдите.
В дверной проем пролез синий нос Матвея.
– Балин? – позвал он.
– Стой там, где стоишь! Ближе не подходи!
Нога китайца застыла в воздухе и вернулась на место.
– Балин, – снова тихо позвал он, растягивая гласные, – там за вами плиехали.
– Кто? – растерялся Кистер.
В его положении может приехать только летучий отряд. Но он сейчас на территории чумного пункта!
– Говолят пло лекалство. Балин, они знают лекалство.
– Это о каком лекарстве ты говоришь? Уж не от чумы ли?
– Да-да, – быстро закивал Матвей, – от чумы, от чумы.
Кистер почувствовал, что ему стало жарко. Повышение температуры от болезни? Он искал тех, кто сможет дать ответы, а теперь они сами пришли к нему! Вот хвост этой крысы – лови!
Видимо, придется еще поработать. Кистер накинул тяжелый комбинезон и затянул узел на маске. Он уже не боялся подцепить болезнь, но как врач был обязан предотвратить заражение неизвестных, что искали встречи.
Тихо и темно было в коридоре. Осторожно ступая, Кистер шел один, Матвей уже ждал на улице. Одна из дверей скрипнула. Из проема выглядывали два больших глаза.
– Николай, Николай, – позвала Ли Мей.
– Ты чего не спишь, малышка?
Девочка кинулась к нему и уткнулась носом в плотную ткань.
– Не ходить, не ходить, Николай! Плохие люди! Не ходить вниз, Николай!
Кистер с опаской прикоснулся к ее волосам и погладил. Кто знает, может, у нее врожденный иммунитет, о котором не имеет представления медицина, а может, ей просто очень повезло.
– Малышка, я заразен, – прошептал Кистер.
– Нет, нет! Не ходить, – Ли Мей крепко держалась за костюм.
– Малышка Мей, я вернусь. Обязательно. Когда ты проснешься, я вернусь.
Пепел все сыпал и сыпал. Ветер подхватывал большие хлопья и уносил на север, в сторону Харбина.
– Где эти люди?
– Там. В лесу ждут.
– Почему они не подъехали?
Китаец не ответил и быстро засеменил прочь, маня Кистера за собой. В нескольких сотнях метров от чумного пункта стояла телега. На ней сидели и лежали несколько китайцев. Некоторые кашляли. Долго, лающе, потом сплевывая большие сгустки мокроты. Место этим людям – в изоляции, впрочем, как и ему. Он нарушитель, и терять уже нечего. Вокруг тихо ходили две тени.