– Лопаты говно стали делать, а? – теперь он смотрел прямо на дом, словно обращался непосредственно к Насте, хотя и не мог видеть ее из-за крыльца. По бледному, белому лицу ползали пятна.
– Суки пархатые, на всем экономят! Раз копнешь – и черенку кирдык. А еще грибники эти… Ну ничего, ничего, где наша не пропадала!.. А вот… хер вам! – Костя потряс в воздухе кулаком, красным от крови убитой им Светки кулаком. – ХЕР ВАМ, слышите? Если в кране нет лопат… нам топор и брат и сват!
Резко развернувшись, он, пританцовывая, пошел в сторону, противоположную той, где скрывались девушки.
– Настя-а-а…
– Тише, тише, – она обняла Анжик за плечи, посмотрела в глаза.
– Настя-а-а, он, он…
– Он в любой момент может нас найти, – тихо, но как можно четче произнесла Настя, надеясь, что до подруги дойдет смысл того, о чем она говорила. – Надо валить, Анжик, понимаешь?
– Ну не-е-е… – Анжик тряслась от ужаса. Насте дико захотелось сейчас влепить ей крепкую пощечину, от души врезать по дрожащей пухлой щеке, но она сдержалась – звук удара мог услышать слоняющийся в округе сумасшедший.
– Ворота, – прошептала она. – Он не запер ворота, помнишь?
Глаза Анжик закатились, вряд ли та что-нибудь сейчас соображала, в полуобморочном состоянии. Настя, так и не решившись дать ей пощечину, сильно ущипнула подругу за полную грудь – та ахнула от внезапной боли, но во взгляде появилась осмысленность.
– У нас мало времени, – сказала Настя. – Надо бежать.
– Бежать?.. – неуверенно повторила Анжик. – Меня ноги не держат…
Дальше разговаривать было нельзя – Настя услышала шум со стороны сарая. Кажется, Костя снова затянул свою дебильную песенку. В любую секунду он мог вернуться – и да, что он там говорил про топор?
На полусогнутых (хорошо, что на ней были босоножки – «чоботы», как говорил дядя Витя, – а не туфли какие-нибудь московские на высоких тонких каблучках) Настя пробежала десяток метров до сортира и встала там, прижавшись всем телом к доскам. Мелкая щепка впилась ей в щеку, но она не обратила внимания на боль. Оглянулась на Анжик – та все еще стояла, покачиваясь, у крыльца, держа в безвольно повисшей руке бутылку.
– Если в кране нет воды…
Настя махнула подруге рукой: быстрее, дура, быстрее же! Но та затрясла головой из стороны в сторону: нет, нет, ни за что.
– Значит, выпил ее ты! – голос и шаги раздались совсем рядом, буквально в нескольких метрах: Костя возвращался. Анжик спряталась, медленно осев за крыльцом. Настя замерла, прислушиваясь.
Теперь они были разделены, одна стояла возле сортира, другая забилась в угол между крылечком и стенкой дома. Настя видела Анжик, а та видела ее, но никому из них сейчас не был виден Костя. Судя по звукам, тот возился у багажника. Шуршал полиэтиленом, разворачивал сверток, кулек с чем-то, что – в этом Настя уже была уверена на все сто – когда-то было Светой.
Распахнутые настежь ворота манили, притягивали взгляд, но… «Если я сейчас побегу – он увидит». Защекотало подбородок, по щеке вниз, к шее, стекла капелька пота.
– Вот какого хера ты такая тяжелая стала, а?
Тяжелый влажный шлепок. «Вытащил труп из машины», – догадалась Настя.
– Если… в кране… – Костя медленно выволок тело на середину двора.
Она поняла это по звуку и по тому, как столь же медленно распахивались глаза Анжик – та могла видеть происходящее, из ее угла обзор был лучше, и к тому моменту, когда Костя закончил, глазные яблоки Анжик уже вылезали из орбит, напоминая белые мячики для настольного тенниса, которые кто-то словно воткнул в ее рыхлое лицо.
– Дай знак, – беззвучно сказала Настя подруге.
«Дай знак, когда он будет за машиной. Тогда я смогу бежать».
– А, епт!
Анжик приподнялась, замахала Насте руками, пуще прежнего выпучив глазищи. В последнюю секунду Настя заметила тень на земле у самых своих ног и успела, скользнув по стенке, обогнуть сортир. Костя спешил к воротам, она слышала быстрые шаги и обежала туалет вокруг, остановившись со стороны, противоположной той, где пряталась сначала. Сбоку лязгали и скрипели петли и створки – Костя запирал их единственный путь к спасению.
Настя окаменела, позвоночник будто бы превратился в узкую стальную перекладину, вертикально пронзившую тело. Перед ней открылась жуткая картина – во дворе, между крыльцом и «Короллой», прямо на земле лежала упакованная в полиэтилен Света. Костя частично раскрыл сверток, и теперь Настя видела, что ее мертвая подруга полностью обнажена. Одна грудь повисла набок, другая была залита кровью, а из плеча над ней торчал топор, лезвие которого наполовину погрузилось в плоть. Настя видела глаза Светы – один был закрыт полностью, а второй лишь наполовину, словно мертвая подружка тайком подсматривала за происходящим. Должно быть, ситуация ее забавляла, а может, ей было интересно, кто же выйдет в итоге победителем в этой странной игре в кошки-мышки – муж-убийца или бывшая одноклассница.