– Не доехал, – ответил тот, наливая чай в кружку.
Услышав это, старик удовлетворенно хмыкнул.
– Да как же ты мог не доехать-то? – удивился я. – Времени до темноты было достаточно.
Пашка затряс головой, хлебнул чай и, утерев рот тыльной стороной ладони, произнес:
– Я тоже думал, что достаточно. Да только как к Гнилому лесу по тропе стал спускаться, увидел этих, «космонавтов». Ходят у леса, рыщут чего-то. Меня они не видели, я далеко от них был. Схоронился за кустом, решил посмотреть, чего они там творят. Около часа они там шарились, аномалии свои искали. Я решил уже в объезд ехать.
Я понимающе кивнул, потому что сам не раз во время вылазок к лесу натыкался на эти отряды. И всегда их пятой верстой обходил. Во-первых, местных они во время своих обследований не жалуют. Во-вторых, нам они тоже как кость в горле сидят, поэтому лишний раз встречаться желания не возникает.
Пашка снова припал к кружке с чаем, залпом допивая остатки.
– Дядь Паш, а дальше-то чего было? – спросил Дениска, выбираясь из-под стола.
– Ну, вот стою я, значит, за кустом, прикидываю, что надо бы разворачиваться и в объезд пилить, хоть это и крюк приличный. Но сами знаете, любая кривая короче прямой, на которой генерал пасется. И вдруг земля под ногами загудела. Как колокол. У меня аж уши заложило. Гляжу, а тех, у леса, всех до единого над землей приподняло. Висят они в воздухе, дергаются, ну точно космонавты в космосе. И тут их как разом шибануло об землю! – для пущей достоверности рассказанного Пашка со всей дури саданул кулаком по столу, отчего усевшийся рядом со мной Дениска испуганно подскочил.
– Мальца не пугай, – осадил я рассказчика.
– Меня самого словно ветром подхватило и о землю шандарахнуло так, что искры из глаз полетели. И тут же стемнело.
– М-да… Шибко тебя, видать, шандарахнуло, – изрек Потапыч и задумчиво поскреб подбородок.
– Нет, Потапыч, я сознания не терял. Кувыркнулся через задницу и сразу на ноги поднялся. Тут другое что-то. Светло было – и разом стемнело. Будто свет погасили.
Мы со стариком обменялись недоуменными взглядами, прекрасно помня, что темнело, как и всегда, постепенно. Или у Пашки таки в голове помутилось, или у леса аномалия время исказила.
– Только темно недолго совсем было, – продолжил свой рассказ наш ночной гость. – Из леса неожиданно столбы света поднялись. Тянутся к небу и чуть подрагивают, словно чье-то сердце пульсирует, и тишина такая, аж жуть. А главное, свет как будто манит к себе. Не хочешь, а ноги сами туда идут. Я чуть было не попался. Даже пару шагов к лесу сделал. Только Господь уберег, мне под ноги мой велосипед попался. Я в нем ногами запутался, полежал на земле, прочухался немного. А потом, мужики, зажужжало, как обычно это бывает, и из воздуха стали шары возникать.
Услышав про шары, Дениска прильнул ко мне всем телом и затаил дыхание.
– Чудом я уцелел, мужики, одним только чудом, – продолжал вещать Пашка. – Со всех сторон они были. Один прямо передо мной надулся! Гнался за мной, пока я в яму не свалился в темноте. Так и пролежал там незнамо сколько, пока те не улетели. А когда осмелел да вылез, то понял, в какой яме спасся, когда кресты кладбищенские разглядел.
Выговорившись, он замолчал, устало опустив голову. Со стороны казалось, что Пашка дремлет.
– Много, говоришь, их было, вояк этих, у леса? – спросил Потапыч немного погодя.
Пашка встрепенулся. Взъерошил и без того косматые волосы и ответил:
– Много. Десятка два, не меньше. Всех до единого их аномалия пришибла.
– Беда… – вздохнул дед. – Полезай-ка ты, Дениска, на печь да сиди там тихо.
Я положил ружье к себе на колени, понимая, к чему клонит старик. Раз «космонавтов» всех аномалия накрыла, то в полку перекрутов прибыло, значит, полезут теперь отовсюду – только держись. Откуда-то издалека донесся истошный крик, следом грянул выстрел. Карай в сенцах нервно залаял в ответ.
– Мамочки… – отозвался Дениска с печи.
– А ну-ка, Пашка, держи вот оружие, – Потапыч извлек из-за печи вилы и вручил мужику. – Поди, винтовку свою там, у велосипеда, бросил, когда от шаров утекал.
Тот хмуро забрал у старика вилы. На его лице читалось явное сожаление об утраченном арсенале, но в нашей ситуации и вилы были лучше, чем ничего.
– А я топоришко, пожалуй, прихвачу, – пробормотал старик.
– Лез бы ты со своим топоришком на печь к Дениске, – буркнул я, пристально вглядываясь в ночь за окном.
– Поговори мне еще, – беззлобно осадил меня дед. – Повоюю чутка.
Белесое зарево все так же висело над лесом, пульсировало, то угасая, то вспыхивая вновь. Снова где-то далеко грянул выстрел, и я невольно вздрогнул, понимая, что стреляют не по шарам. А потом увидел его…