– Не надо, пожалуйста!
– Где. Девочка, – чеканю я.
Вспоминаю, что Нонна давно не ребенок, и спрашиваю о девушке.
– У нас нет девушек, – хнычет администратор. – Вы ошиблись салоном. Это клуб для формикофилов…
Ствол рассекает губы.
Я бы отдал оставшиеся бабки, чтобы увидеть, как вытекает ботокс, но из женщины течет лишь кровь.
– Нонна! Тебе знакомо это имя?
Администратор затравленно кивает. Мой пульс учащается.
– Она здесь?
Снова кивок.
– Веди!
В сантиметре от моего уха свистит пуля. Я уклоняюсь за колонну.
Двое вышибал бегут, паля из пистолетов. Я пережидаю с обоссанной плачущей сучкой в охапке. Выскакиваю, когда редеет свинцовый дождь. Револьвер рявкает трижды. Один из охранников мертв, как старушечья матка, второй пытается заткнуть прореху в животе. Я пристреливаю его и дозаряжаю барабан.
– Пошли, – говорю я женщине.
Она проводит меня – теперь в подвал притона.
– Ваша подруга там. Отпустите меня, ради бога. У меня больной ребенок.
– Убирайся, – бросаю я равнодушно и ногой выбиваю дверное полотно.
Нонна сидит в сырой комнатушке, на инвалидном кресле. Мне не важно, что у нее нет волос, что руки ее похожи на сухие веточки, что нижняя губа оттопырена, как у слабоумной.
Я узнаю ее глаза, эти негасимые глаза-бабочки, порхающие в ином, омытом тропическим ливнем, мире.
И Нонна узнает меня.
Она не может предвидеть будущее, а я не могу находить людей, но она верила, что рано или поздно я найду ее.
– Хо-лод, – произносит она по слогам. Голос гортанный, так бывает, если вам отрежут часть языка.
– Нонна.
Я снимаю ее с инвалидного кресла и бережно прижимаю к груди. Она прячет лицо в вороте моего плаща. Счастье? Погуглите в Интернете, что это за хрень.
Я выношу ее из подвала, убаюкивая. Моя Нонна поглаживает меня по щеке скрученными пальчиками. Все, что я хотел от жизни, в конце концов.
Из комнаты справа выглядывает завернутая в полотенце блондинка:
– Эй, ты, бабочки перестали работать.
Я стреляю, не прицеливаясь. Пуля выворачивает щеку блондинки и взрывает ее затылок снопом огня, мозгов и костей. Труп валится назад.
– Я люблю тебя, – шепчу я и целую Нонну в лоб.
Она говорит, что тоже.
Мы сидим на крыше небоскреба, я и Нонна. Последние дети «Таламуса».
Горизонт багровеет, это жгут поминальные костры, провожая старого бога.
Я почти слышу песню новорожденного утра: стрекот цикад, тиканье точильщиков в изъеденной древесине вашего быта. Высокочастотные серенады кузнечиков. Медведки и сверчки трутся надкрылками, как мелодичен производимый ими звук! А вот саранча шлифует заостренным гребнем бедренные зубчики. К черту Гарлем, этот джаз не имеет аналогов.
Я грею запястья Нонны в своих ладонях.
Скоро музыка станет полнокровней, и к ней присоединится человеческий хор.
Жужелицы, гусеницы, тля…
Пятая колонна откормленных тараканов. Клопы.
Клещи ввинтятся в мягкую плоть, набухнут красным. Начинят разинутые рты камикадзе-осы. О, как вы запоете, когда ваши глотки распухнут и анафилактический шок вызовет отек гортани!
Безобидная мошкара будет бомбардировать вас яйцами овода, личинки вгрызаться в мясо. Слезные протоки забьются опарышами, извивающиеся твари пророют туннели в ваших мозгах. Вши вонзят стилеты в зудящую кожу, и самки отложат жирных чудесных гнид. А следом придут крысиные блохи, малярийные комары, прочие разносчики заразы.
И в самом финале явятся жуки-мертвоеды, могильщики, мухи и падальницы, чтобы похоронить вас.
Я не умею читать мысли, воспламенять бумагу, двигать предметы на расстоянии. У меня особый дар. Я усилитель. Я превращаю ручеек в океан, нужно лишь взять меня за руку.
Способности Нонны я умножу… во сколько? В сто, в тысячу раз? Посмотрим. Я хочу посмотреть.
Сегменты, кутикулы, щупики, хоботки, рога, шипы, волоски, скутеллумы, крючья, присоски, усики, крылышки, антенны, насечки, кольца, жала…
Новый бог рождается, а я целую пальцы Нонны, и мы улыбаемся.
Дождь прошел. Небо светлеет.
Михаил Павлов
Челябинец Михаил Павлов заявил о себе в 2006 году коротким рассказом «Дельфин», а в 2010 году его «Рудник» вошел в лонг-лист премии «Дебют». В «Самой страшной книге 2014» были опубликованы рассказы «Фарш» и «Дом у болота»,
в «Самую страшную книгу 2017» прошел рассказ «Холодные звонки», а рассказ «Работа. Возможно совмещение» впервые появился на страницах «Самой страшной книги 2015».