– К чему вы это рассказываете, МакКинли? – подал голос один из пехотных офицеров, тоже капитан. Шотландец вылил остатки чая в стоявшую рядом жестянку.
– А ни к чему, – сказал он, не повернувшись к собеседнику. – Просто пришло на ум.
Виккерс тогда сильно удивился. МакКинли не казался ему человеком, который будет читать исторические труды, да еще и чужой страны. Что, в сущности, знал каждый из них о Бельгии до того, как попал сюда? Разве что название столицы и еще пары городов. Может быть, еще то, что говорят здесь по-французски. И больше ничего. Со временем их знания не слишком обогатились. Но теперь Бельгия для них была вполне реальна, осязаема. Это все меняло.
В клуб пропавшие солдаты не вернулись. Виккерс устало прикрыл глаза, надавил на веки пальцами. Нужно было организовать поиски, наверняка они все еще плутали где-то в тоннелях. Может, кого-то из них ранило, и оттого они ограничены в перемещениях, может, настолько устали, что решили оставаться на месте, пока кто-нибудь их не отыщет. В любом случае, бездействовать было нельзя.
– Дьюрри, – позвал он сержанта, – возьмите с собой трех человек и прочешите все тоннели, которые пересекаются со вторым. Они наверняка где-то там.
На какое-то время ему удалось отвлечься. Множество забот, с которыми была сопряжена работа тоннельщиков, быстро захватили его, и, сам того не заметив, Райен больше часа не вспоминал о случившемся. Потом появился сержант, усталый и поникший. Никаких следов пропавших ни ему, ни его людям обнаружить не удалось.
Потом прибежал гонец от Харта – боши снова начали свою возню. С двумя кротами Виккерс отправился во второй тоннель.
Когда они пришли, Харт сидел на корточках, прижавшись к подпорной балке спиной. В одной руке он держал гранату, а в другой обрез, положив его на сгиб локтя. Увидев Виккерса и компанию, он коротко кивнул на противоположную стенку. Раздающееся из-за нее чавканье заступов было слышно без всякого прибора.
Звуки работы, издаваемые немцами, с каждой секундой будто становились все громче. Кроты напряженно вглядывались в стенку тоннеля, пытаясь предугадать место, откуда появится враг. Звуки становились все более отчетливыми, темп работы снизился – видно, немцы тоже чувствовали, что впереди пустота.
И вдруг все прекратилось. Работа замерла, и в воздухе повисла мертвая, звенящая тишина. Кроты застыли, вслушиваясь в нее, стараясь уловить малейший шорох. Но тут поднялся на ноги Харт. Он спокойно сделал несколько шагов и остановился напротив Виккерса.
– Что там? – срывающимся шепотом спросил лейтенант. Харт не ответил.
«Что за дьявольщина?» – Мысли в голове Райена напоминали рассерженных пчел, больно барабанивших по стенкам черепа.
Было по-прежнему тихо. Харт встал в нескольких шагах за спинами кротов, повернувшись к ним спиной.
Треск ломающихся досок ударил по ушам внезапно и болезненно. Почти одновременно с ним прозвучал выстрел – словно кнутом кто-то щелкнул. Развернувшись на звук, кроты увидели, как позади них, сквозь пролом в деревянной обшивке, свесившись, лежит покрытый глиной человек. Харт, отбросив еще дымящийся обрез, схватил его за плечи и рванул на себя. Тут же среагировал стоящий рядом с ним Диллвин – подхватив выроненную Хартом гранату, он рванул запал и бросил ее в освободившийся пролом. Послышались выкрики на немецком, какая-то возня. Кроты попадали в грязь, прикрывая головы руками.
«Если боши выкинут гранату, нас тут всех накроет», – успел подумать Райен, но тут грохнул взрыв. Горячая волна прошлась по спинам, что-то мягкое, но невероятно сильное на краткий миг надавило сверху, затем раздался влажный, натужный треск и шум обвала – этот страшный шум каждый из кротов узнавал сразу. Кто-то захрипел, завыл жутко, кто-то ругался, кто-то бормотал бессвязно. Стало темно – взрывная волна задула свечи. Воцарилась тишина.
Виккерс попробовал пошевелиться: сначала пальцы, потом разогнул руки, повел плечами, проверил ноги, поднявшись на локтях, – не считая нескольких свалившихся на спину комьев глины, он был невредим.
– Арчер, Диллвин, Харт, – негромко позвал он.
– Живой, вроде, – это Арчер, молодой еще парень, но уже немало повидавший на войне.
– Здесь я. И, похоже, целый, – так ворчать может только Диллвин. Старик завозился где-то неподалеку, шлепая грязью.