- Нет. Я сожалею, Катарина.
Баден склонился над ней и протянул руку, пробегая кончиками пальцев по уголкам ее глаз. Он искал слезы?
- Побереги свои извинения и убирайся с глаз моих долой, кретин.
- Если бы я знал...
- Убирайся!
Он побледнел, но упрямый ублюдок остался на месте.
Защищающая оболочка вокруг ее сердца треснула, весь гнев, чувство вины и тоска схлынули, разрушая ее, эмоции захлестнули, словно шторм, с которым невозможно бороться.
Она свернулась клубком. Дрожь была настолько сильной, что вскоре мышцы ослабли, а кости стали вялыми, как лапша. Катарина ненавидела всех... особенно этого мужчину... которые увидел в таком беспомощном состоянии, но ее больше не волновало, что нужно демонстрировать храбрость.
- Катарина. - Он вновь потянулся к ней. - Мне нужно...
Она откатилась, отгородившись от него, от этого разговора... от жизни.
Охваченный беспомощностью, Баден провел рукой по волосам. Катарина любила своих собак так же, как он любил друзей. Всеобъемлюще. Бесконечно. Не сдерживаясь. Он не сомневался в этом. Даже без ручейков слез от нее веяло такой печалью и несчастьем, что она могла бы посоревноваться с Камео.
Пытаясь спасти своих собак, Катарина пожертвовала счастьем и будущим. И, во время их короткого знакомства, Баден не раз высмеивал ее за это. Издевался и оскорблял ее. Его действия даже подстегнули Александра, что привело к безвременной кончине животных.
Она ненавидела Александра, и презирала Бадена. И была в своем праве.
"Она просто средство в достижении цели. Мне не нужно ее одобрение".
Но в груди возникла боль. От которой он не мог избавиться. Баден познал ужас от потери близких, чувство, словно ты упал в сердце океана посреди сильнейшего шторма, волны разбиваются об тебя, скалы царапают, снова и снова ты глотаешь слишком много воды, но ты все еще борешься, чтобы дышать, расти. В миг, когда выныриваешь, надеясь не отказаться в безопасности, тебя вновь накрывает.
Сколько веков прошло, прежде чем он перестал скучать по друзьям? Хитрый вопрос. Он и не прекращал.
Слишком ярко он помнил века заточения, где единственными друзьями были крысы. Он обожал тех крыс... плакал, когда пришлось их есть, чтобы выжить.
Выживание важнее сентиментальности.
Нет, нет. Крысы... эти воспоминания не Бадена, а Разрушения.
С ворчанием Баден дернул себя за волосы.
- Катарина, ты здесь в безопасности. Даю слово.
Он задолжал ей и вернет долг.
Зверь начал протестовать, только тихо. Страдания девушки задели за живое их обоих.
Тишина стала ему ответом, почему-то казалась хуже, чем поток проклятий.
Он перенес Катарину в Будапештскую крепость. Другие женщины позаботятся о ней, успокоят ее, также как они часто пытались успокоить его, мужчины должны защитить от любой опасности, пока Баден размышляет над наказанием для Александра. За убийство собак он лишится глаз. Для начала.
Предвкушение...
Внезапно наручи стали теплыми. Баден взглянул вниз, и увидел мягкое свечение, которое излучает металл.
Очередной вызов Гадеса.
Зная, что произойдет, он стремительно распахнул дверь и закричал:
- Мэддокс. Эшлин. Кто-нибудь! Не навредите...
Крепость исчезла, и появился тронный зал. Гадеса нигде не было видно. Как и сирены. Вместо этого черный смерч кружился ступенькой ниже королевского помоста, тысячи криков донеслись до ушей Бадена.
Смерч замедлился... остановился, толстые черные тени поредели. Гадес появился в центре, стоя над тем, что могло быть телом, плоть и мышцы сняты, кости покрывали углубления. Кровавое сердце оказалось к его руке. Гадес сменил костюм и галстук на черную футболку и кожаные штаны, кандалы обвивали оба его запястья.
От бизнесмена до панк-рокера. Мужчина был хамелеоном.
Разрушение играл в молчанку, как и прежде раздражая Бадена.
- Чего ты хочешь?
Гадес улыбнулся, и обнажил окровавленные зубы.
- Мы только подождем... Ах. Вот и она.
Баден уловил движение справа. Он повернулся и столкнулся лицом к лицу с Пандорой.
- Ты.
Она сердито смотрела на него, ее волосы встали дыбом, а клыки начали расти. Когти показались из кончиков ногтей.
Тело Бадена стало увеличиваться, готовясь к схватке.
- Никаких кровопролитий в моем тронном зале, - заявил Гадес. - Ну, больше никаких. Не сегодня.
Его мышцы сжались вокруг костей, препятствуя любому движению. Точно такой же стоп-кадр застиг врасплох и Пандору, черты ее лица заострились, пока она боролась с неподвижностью.
Только когда он принял осознанное решение отступить... не нападать, не здесь... вновь обрел свободу действий.
- Так вот. - Гадес подошел к ним. - Ты нарушила мое единственное правило. Попыталась убить другого моего раба.
- Ты никогда не говорил, что попытка убить Бадена обернется проблемой, - ответила Пандора. - Только что умру, если преуспею.
Откуда он знает о преступлении Пандоры?
- Пипин.
Гадес хлопнул в ладоши.
Человек в белой робе появился в облаке темного дыма. Как и раньше, он сжимал каменную скрижаль.
- Да, сир.
- Какое мое единственное правило?
- Что нет никаких правил, сир.
- И? - подсказал Гадес.
- И как сами решите, сир.
- Верно. Как сам решу. - Гадес развел руки, представляя собой картину самодовольной мужественности. - Я решил, что даже попытка убить друг друга будет наказываться. Тебя не казнят за это, даже если добьешься успеха, но ты будешь наказана... и жаль, что не могу убить тебя вместо этого.
Баден разразился проклятьями.
- Если ты меняешь свое решение, когда захочешь, как мы можем верить, что ты сдержишь слово и освободишь победителя?
- У тебя есть другой выбор? - князь оторвал кусок от все еще бьющегося органа и положил его себе в рот. Он закрыл глаза, будто наслаждаясь вкусом.
- Шпион намного вкуснее шоколада.
Пандора вздрогнула, а Баден нахмурился. Она подослала к Гадесу шпиона?
- Пошлешь еще одного, Панди-девочка, и тебе не понравится то, что произойдет.
Гадес отбросил влево остатки органа и вытер руки.
Ну. Вот и ответ.
- Теперь, - сказал князь. - Тебе повезло, что на сегодня у меня уже есть сердце. - Он пнул его, и то упало, словно мяч для игры в футбол. - Ты легко отделаешься. За нападение на Бадена, ты лишаешься своего очка. - Гадес взглянул на Пандору, провоцируя ее на ответ. - А ты. - Он сосредоточился на Бадене, его гнев оказался направлен против них двоих.
Баден взмахнул пальцами, принимая все. Он не станет извиняться, защищая себя.
- Ты все еще не забрал мою монету.
Такова была претензия мужчины?
- Эта задача требует времени. Твои слова, не мои.
Гадес поморщился от заявления Бадена.
- Время, да. Но не вечность. Чтобы ускорить процесс, Пандора поможет тебе.
Рык рос глубоко внутри его груди. "Успокойся. Держись". Независимо от замысла Баден один найдет монету и убьет Александра. "Моя монета. Мое право".
- Я позабочусь о том, чтобы Пандора могла перемещаться к мужчине. В то же время у меня новое задание для тебя.
Гадес протянул ладонь, и Пипин положил в центр кусочек камня.
Камень загорелся, превратился в пепел, и, когда зола полетела в сторону Бадена, он вдохнул ее.
Новые образы всплыли в его сознании. Бородатый мужчина с шестью пальцами на каждой руке и на каждой ноге. Его руки покрывало множество шрамов. Они представляли собой тонкие прямые линии, словно сделаны ножом.
Баден внезапно подумал о Катарине и ее шрамах.
Боль в груди вернулась. Боль, которую пришлось ей вытерпеть...
"Прекрати. Сконцентрируйся!"
Новая информация продолжала обрушиваться на него. Мужчина был социопатом. Лишал жизни независимо от возраста и пола жертвы. После каждого убийства он делал по зарубке на обеих руках на память.