Еще одно упоминание о ее отъезде. Баден сжал ручки кресла, и дерево треснуло.
- Ты нужна мне, - напомнил он ей. - И не только для этого.
- Не нужна.
Баден не выдвинул больше ни одного обвинения, каждое его нервное окончание наэлектризовалось, тяга к ней только росла. Вместо этого он рванулся вперед и сомкнул зубы на изгибе между шеей и плечом. Наконец отставляя свою метку.
Катарина вздрогнула и выдохнула его имя с восторгом. Затем начала вращать бедрами, постепенно увеличивая давление. Нажатие... отступление... нажатие... отступление. Мучая его.
- Тебе так нравится?
- Я... обожаю.
Когда его дыхание участилось, Баден с восхищением посмотрел на ее лицо. Ее черты светились, веки отяжелели, мягкие и розовые губы припухли после его поцелуев. Румянец окрасил щеки Катарины, а темные кудри упали на плечи в великолепном беспорядке.
Он протянул руки и сжал пряди в кулаке.
- Останься и позволь мне защитить тебя, пока война Гадеса не закончится.
Она застыла, ее ногти впились в его плечи.
- Ты постоянно напоминаешь мне, насколько я слаба.
- Потому что ты нужна мне. - Несколько секунд он не ощущал давления и движений, что казалось мукой. Пот выступил у него на лбу. - Я сильный.
- Ты еще и упрямый. Но как на счет этого, а? Я позволю тебе подарить мне наслаждение и, возможно, останусь здесь на некоторое время, но ты будешь держать свои мысли о силы и слабости при себе. - Катарина дразнила его, доводя до инсульта, а ее лоно прижималось к его члену. - Скажи, да, и мы вернемся к делу. Я мокрая. Доказать?
- Да. Да!
Она встала и сняла платье через голову. Ее лифчик и трусики были голубыми... и трусики определённо намокли в центре. Баден застонал, пока пожирал взглядом остальное ее тело. Длинные, бесконечные ноги выглядели такими великолепно смуглыми, травма скрыта повязкой. Изгибы бедер образовывали сердце. Впалый живот... кружевной бюстгальтер не скрывал ее сосков.
Она воплощала собой женственность, и Баден хотел всю ее.
Он поманил ее пальцем.
- Вернись ко мне.
- Как на счет сделки? - Она разместила колени по бокам от него, по ее коже побежали мурашки. - Я останусь здесь... если ты войдешь в меня пальцами.
Мучения? Уже нет. Она... его... убивала. Явно грозила его существованию, но и он и Разрушение пойдут на это с улыбкой.
Его охватило желание сорвать с себя перчатки зубами. Он бы убил целую армию за возможность почувствовать ее шелковистое тепло. Но нельзя рисковать. Баден только во второй раз испытывает удовольствие за века. Если он испортит его потоком лишней боли...
- Я согласен на твои условия.
Чувство крайней необходимости накрыло его, когда Баден скользнул под ее трусики. Даже через перчатки он мог ощущать ее гладкость... Катарина намокла... и сладость ее женского тепла обжигала. Баден толкнулся одним пальцем внутрь, и ее внутренние стенки сжали его.
Застонав, она прижала ладони к своей груди и сжала соски. Для его наслаждения, и ее собственного. Такая раскованная реакция приводила его в восторг.
Медленно он погрузил в нее еще один палец, растягивая. Такая тугая! Такая идеальная.
Катарина застонала, выражая растущий голод.
- Великолепные ощущения.
Великолепные. Да. Но они могли сделать еще лучше.
- Скачи на моих пальцах.
Его челюсти были сжаты так крепко, что он едва смог выговорить слова. Каким-то образом она полностью лишила его человечности, превратив в животное с единственной целью: оргазм.
Или в зверя.
- Вот так? - Она приподнялась... и опустилась. - Ммм, надеюсь так. Это замечательно.
- Да, вот так. - Он большим пальцем начал выписывать круги на ее клиторе. - Ты обжигаешь меня, доводишь до кипения.
"Разрушаешь для кого-то еще".
Она наклонила голову, чтобы беспрепятственно подобраться к его губам. Катарина провела языком по краю его рта.
- Я хочу обхватить тебя. Позволишь?
Да! Баден все еще не мог рисковать, прикасаясь кожей к коже, поэтому одел бы презерватив. Где они лежат? Нет времени на поиск. Тогда ему придется ее отпустить, а он не мог позволить ей уйти.
- Держи свои руки за пределами моего нижнего белья.
- Хорошо... если ты поцелуешь меня жестче.
- Всегда вот так торгуйся. - Баден прижался своим ртом к ее, заставив Катарину застонать, и расстегнуть его штаны.
- Не останавливайся.
Он зашипел, когда Катарина обхватила его длину. Вверх... вниз... она гладила его, продолжая скакать на пальцах Бадена. Да, о да. Так! От этого он полностью слетел с катушек. Трение вызвало новые пожары, пока его полностью не поглотило возбуждение. Баден встал на цыпочки, чтобы приподнять бедра и заставить ее опереться на его грудь ради равновесия.
Он погружал свои пальцы все глубже, глубже и глубже в нее.
- Да! Так близко, - выдохнула она, ее бедра выгнулись, желая еще большего давления на клитор.
Баден прижался к ее комочку нервов, и она закричала в потолок от удовольствия, кончая, кончая так сильно, что ее внутренние стенки сжали его, словно убеждаясь, что он не выскользнет. Катарина вздрогнула на его пальцах один раз, второй, третий, вцепившись ногтями в его плечи.
Когда она уткнулась лбом в его плечи, то выдохнула:
- Как мне это было нужно. Спасибо. - Тяжело дыша, Катарина сжала основание его длины. - Теперь позаботимся о тебе.
Баден затрепетал, когда приподнял бровь.
- Милая Рина. Что заставляет тебя думать, что я с тобой закончил?
Катарина гудела от удовлетворения и предвкушения. Пальцы Бадена все еще оставались внутри нее, все еще возбуждали ее, несмотря на оргазм. Она была горячей и чувствительной... лишь один раз разжег сильнее ее аппетит к этому таинственному и опасному мужчине.
Она вновь сжала основание его члена. Он был таким большим, толстым и длинным, тверже полицейской дубинки.
- Я делаю тебе больно?
- Приятная боль.
Уже уменьшила его восприимчивость к боли? Или дело в ментальной предпосылке... проявление отрешенности от мира?
"Выяснишь это позже. Наслаждайся!" Со стоном Катарина выгнулась, демонстрируя ему свое декольте.
- Моя красавица хочет, чтобы я пососал ее соски?
Его гламурная девушка? Он продолжал заявлять на ее права...
- Да, - сказала Катарина. Его глаза почти полностью почернели, а зрачки затмили радужку. Тонкие морщинки образовались вокруг рта. Насколько сильна его потребность кончить? - Отчаянно.
Свободной рукой Баден дернул за застежку в центре лифчика, освобождая ее грудь. Холодный воздух поцеловал ее кожу, вызывая еще большее желание.
Он облизнул губы, словно мог уже попробовать ее.
- Твои маленькие соски взывают ко мне, да?
- Взывают... болят.
Она схватилась за верхнюю часть кресла, все еще держа второй рукой его длину... "никогда не отпущу". Катарина подалась вперед, разместив один из сосков в его рот. Предлагая.
И он принял подношение. Его язык показался, чтобы подразнить нуждающуюся вершинку. Сначала жестко и быстро, затем медленно и нежно. Боль между ногами только усилилась. Или утихла. Его перчатки и даже ее трусики полностью намокли. Такими порочными были его действия. Баден оставался полностью одетым, в то время как на ней болтался лишь тонкий клочок ткани, который он с легкостью отодвинул в сторону.
Баден сосал ее грудь, даря невероятное, потрясающее наслаждение. Вскоре Катарина больше не могла просто сидеть. Она начала объезжать его пальцы снова, выгибаясь вперед, назад, снова вперед.
Когда Баден переключил внимание на второй сосок, то отрывисто сказал:
- Несомненно, ты сделана из амброзии.
Всегда такой льстивый. Ей никогда не будет его достаточно.
Она скользила рукой по его члену вверх и вниз, заставив его задерживать дыхание. Чем быстрее она двигалась, тем больше слышала ругательств от него. Вскоре на его коже выступил пот. Баден был близко.