Когда Мэддокс споткнулся, Рейес завершил начатое, сбив его с ног. Когда он упал на пол, другие воины на него накинулись. Уильям Вечно Похотливый и Камео, хранительница Несчастья.
Ну, ну. Пошли пинки.
Когда разные члены группы по очереди пинали его, демон пел от счастья. Этого. Этого он жаждал.
Камео прижала ботинок к его горлу.
- Достаточно?
- Еще нет.
Слова прозвучали невнятно, его губы и язык прекрасно отекли.
- Позволь мне помочь с этим. - Уильям оседлал его талию и усмехнулся. - Хочешь действий, придурок? Я дам их тебе. Жаль, что тебе это не понравится.
Он пробил грудь Мэддокса, каким-то образом его кулак прошел сквозь кожу, мускулы и кости и достиг души Мэддокса... достиг демона.
Возможно, Мэддокса смогут остановить. Крик боли прозвучал в его голове незадолго до того, как его поглотила темнота.
Казалось, прошла секунда или две, его разбудили голоса. Шум воды раздавался в ушах, поэтому он не мог разобрать слов. Мэддокс моргнул, открыл глаза и покачал головой... хорошо, двигается.
Когда он повел плечами и согнул ноги, чтобы убедиться, что он все еще может ими пользоваться, вода... нет, кровь... капала из уха.
- ...поисходит со всеми? - потребовал Парис, хранитель Разврата. - Мы наконец вернули Камео и Бадена, а по состоянию на вчерашнее утро Камео потеряла воспоминания о времени, проведенном вне крепости, а Баден, джентльмен Олимпа, превратился в хладнокровного ублюдка. Он относится к женщинам, словно те товар на распродаже, и, чувак, его характер становится хуже с каждым днем. В этом он уделал даже Мэддокса.
Что-то упало на Мэддокса, и, судя по запаху, это был попкорн.
Мэддокс сел, поборов головокружение. К счастью, Насилие молчал.
Он оглядел тренажерный зал. Вся обстановка была разрушена, и свежие вмятины красовались в каждой стене. Мэддокс заметл, что большинство его друзей собралось в комнате.
Хотя не было жен и детей. Вероятно, Люциен, хранитель Смерти, перенес их из крепости, когда началась драка, чтобы затем вернуться одному и ждать всеобщего успокоения.
Даже Гален здесь. Когда-то ненавистный враг, теперь терпимый, он стоял в сторонке и наблюдал за другими с чем-то похожим на зависть в глазах.
Мэддокс проигнорировал его. Либо так, либо пришлось бы его убить. "Возможно, его преступления можно простить, но нельзя забыть о результатах". Он сосредточился на Камео.
- Ты потеряла память?
Это не первый раз. Такое случалось всегда, когда она испытывала счастье.
Она взяла горсть попкорна из чаши на коленях Торина и сказала:
- Ага.
Одно слово, и все же он сжался, когда ощутил скорбь всего мира из-за ее голоса. Должно быть чудо помогло преодолеть печаль демона, хотя бы на мгновение.
Мэддокс встал и переступил через все еще бессознательного Сабина, чтобы взять себе попкорна.
Торин отодвинул миску.
- Чувак! Я поделился с ребятами. Ты неблагодарный придурок, что относится к самому нелюбимому мной виду придурков. Так что сделай себе порцию масляного добра.
- Отлично. Сделаю. - Мэддокс наступил на яйца парня, используя их как ступеньку лестницы, чтобы добраться до "масляного добра". Вместо того чтобы взять горсть, он схватил всю чашу. - Моя месть.
Торин ударил его в плечо кулаком в перчатке.
- Болван.
Как хранитель Болезни, он мог начать во всем мире эпидимею, просто прикоснувшись к другому существу голой кожей. К счастью, они обнаружили лекарство несколько недель назад, что подарило им всем новое ощущение свободы.
Мэддокс отпрыгнул и, когда Камео потянулась за второй горстью, рявкнул:
- Мое!
Она горько улыбнулась.
- Хочешь, чтобы я заставила тебя рыдать и потерять аппетит.
Он вздрогнул и бросил ей горсть.
- Вот. Ешь и прекрати говорить.
Баден вошел в комнату, каждым шагом выражая сдержанность и сосредоточенность. Он был одним из самых высоких и почти самым мускулистым среди них, с рыжими волосами и лицом, которое Камео любила сравнивать с "красавцем Джейми Фрейзером". Баден был хранителем демона Недоверия и, несмотря на это, оставался милым. Как сказал Парис, джентльмен Олимпа стал ублюдком.
Баден почти всегда ходил с хмурым выражением на лице, которое обещало боль и кровопролитие.
Жалкий сукин сын. Он составил Камео серьезную конкуренцию. Несколько тысяч лет назад его обезглавили, его дух попал в тюремную реальность. Благодаря наручам на его руках его могли ощущать живущие.
Он склонил голову на бок.
- Я, наконец, вернулся из мертвых, а вы, парни, превращаете мой дом в помойку?
Почти все в комнате невозмутимо заявили:
- Добро пожаловать.
Ублюдок или нет, он оставался их братом по обстоятельствам, и относились к нему как к таковому.
- Как обычно. - Баден споткнулся о надувную куклу, выругался и поднял пластиковую красотку, чтобы показать всем. - Парис заказал стриптизершу?
- Лола! - Парис ринулся вперед, чтобы обнять ее напоказ. - Где ты была, девочка? Почему не отвечала на мои звонки?
Аэрон, бывший хранитель Гнева, схватил куклу и запустил ее через всю комнату, как пляжный мяч.
- Вероятно, потому что твоя жена ударила бы твою Лолу ножом для мяса. Тем временем, моя жена починила бы ее, я и застрял бы с очередным беспризоником.
В этом и была разница между нынешним хранителем Гнева... женой Париса... и настоящим ангелом... женой Аэрона.
Когда все рассмеялись, взгляды Мэддокса и Бадена встретились. Баден указал подбородком в сторону коридора. Все понимая, Мэддокс доел попкорн и бросил пустую миску Гидеону, хранителю Лжи.
- Сделай еще, - приказал Мэддокс.
- Ага.
Люциен согнал Гидеона со стула.
- Не волнуйтесь. - Голубоволосый панк послал их обоих одновременно. - Я не нашпигую вас дробью.
Гидеон не мог произнести ни слова правды, не ощутив ужасной боли, поэтому Мэддокс понял невысказанную правду. Дробь стала новым увлечением Гидеона... именно это Мэддокс и желал услышать. Или не услышать. Не важно!
- Отлично, - сказал он ворчливо. - Я сделаю еще. - Он подошел к двери, задев плечо Бадена по пути. Его друг напрягся, даже зашипел, при контакте, и Мэддокс нахмурился. - Почему бы тебе не притвориться полезным и не помочь мне?
- Вау. Необходимо два парня, чтобы включить микроволновку? - спросила Камео.
Раздались стоны и всхлипывания. Девушка могла рассказывать самую смешную шутку в мире, но все вокруг желали бы только воткнуть карандаши себе в уши.
Баден последовал за Мэддоксом в коридор, сохраняя дистанцию между ними, чтобы предотвратить контакт.
Как только они ушли из зоны слышимости, Мэддокс сказал:
- Что случилось?
- Легче ответить на вопрос, что не случилось?
Верно.
- Почему бы тебе не начать с причины, почему тебя передергивает каждый раз, когда кто-то тебя касается?
Баден провел руками по змеиным наручи, обвивающим его бицепсы. Украшение было подарком Гадеса, князя Преисподней.
- Я провел несколько тысячелетий, не прикасаясь к другим. Да, Пандора была со мной в другой реальности, и да, мы постоянно дрались, но редко трогали друг друга. Теперь от прикосновений к моей коже такие ощущения, словно дергаешь за нервное окончание.
Хорошо. В этом был смысл.
- Но ты переспал с чертовой дюжиной...
- Только одна часть моего тела может прикасаться к женщине, - оборвал Баден, - и в презервативе. Это не совсем контакт кожа к коже. Кроме того, удовольствие стоит мучений.
Мэддокс подумал о том, что бы сделал, чтобы войти в Эшлин. Вообще, чего бы он не сделал? С ней любое удовольствие стоит любой агонии.
- Что на счет твоего нового характера? - спросил он.
Баден опустил голову.
- Я больше не одержим демоном, но чувствую злое присутствие внутри.
- Из-за наручей?
- Из-за них, или из-за того, что сделали со мной в тюрьме Люцифера. Как и у Камео, моя память чиста.