Марио исчез за воротами стойла, но, видимо, и оттуда слышал разговор.
– Я еще воды вам в дорогу дам, – крикнул он. – Поставлю в повозку бочонок. До тетиного дома припасов вам хватит.
– А где Красавчик? – поинтересовался Никколо.
– Да здесь он. – Марио вышел из стойла, таща за собой под уздцы громко и возмущенно сопящего мула. – Сами его запрягайте, – пробурчал фермер. – Эта буйная зверюга только что пыталась меня укусить!
– А у меня с ним никогда хлопот не было, – пожал плечами Никколо, принимая у кузена уздечку.
Нина наконец разглядела животное за спинами мужчин и на секунду позабыла о своем унынии: как можно было не улыбнуться при виде такого забавного создания? Мул был размером почти с лошадь, да и похож на нее, только очень костлявый, вислоухий и с огромными желтыми зубами. Девушка невольно рассмеялась, вовсе не желая обидеть животинку, но мул все равно обиделся, возмущенно затопал копытами и вдруг, выкатив глаза, взвыл, как ненастроенная скрипка. Гнев на милость он сменил лишь после того, как Никколо в знак извинений преподнес ему морковку и почесал между ушами, но при этом мул не перестал настороженно поглядывать на незнакомку, которая позволила себе посмеяться над ним.
– Нина, это Красавчик.
– Ты серьезно? Красавчик?
– Мой отец считал такую кличку хорошей шуткой. Другие хозяева давно отправили бы этого мула на скотобойню, но я к нему привязался. Все, что нужно, чтобы он взбодрился, – доброе отношение.
– Так можно сказать почти о любом живом существе.
– Это правда.
Вскоре, едва Красавчик был запряжен в повозку, они попрощались с Марио и Софией и отправились в глубь материка – весьма неспешным темпом, лишь немногим быстрее, чем если бы решили идти пешком.
– Красавчик шагает медленно, но верно и непременно доставит нас куда следует, – пообещал Никколо. – Нам к вечеру только до дома моей тетушки добраться нужно, дальше сегодня не поедем.
– А, – сказала Нина, не сумевшая ничего придумать для того, чтобы поддержать разговор. Ей, конечно, хотелось бы разведать побольше о Меццо-Чель, о семье Никколо и о женщине по имени Роза, которая, как сказал Марио, непременно пожелает выяснить все подробности об их знакомстве. Хотелось бы, но только не сейчас, когда она умирала от усталости после бессонной ночи.
И снова Никколо будто прочел ее мысли – он лишь время от времени произносил вслух названия деревенек, мимо которых они проезжали, и больше не тревожил девушку разговорами. Путешествие можно было бы даже считать приятным, если бы не каменистая дорога, усеянная колдобинами, на которых повозку так трясло, что не прошло и часа, а Нине уже казалось, будто все ее тело превратилось в один огромный синяк. Вдобавок утреннее солнце пекло безжалостно, и когда в полдень они остановились напоить мула и немного подкрепиться, у нее раскалывалась голова.
Нина и Никколо, усевшись под серебристой кроной оливы, пообедали хлебом с сыром и колбасой – припасами, которыми их снабдила София, – после чего молодой человек наполнил до краев жестяную кружку водой из бочонка и протянул ей:
– Вот, выпей всю кружку, это немного умерит головную боль. Скверно себя чувствуешь, да?
– Как ты догадался?
– Ты уже битый час массируешь виски. Скажи, если станет хуже.
Вторая половина дня выдалась не намного приятнее – километр за километром дорога стелилась под палящим солнцем, а мул все замедлял и замедлял поступь, так что под конец они уже едва тащились. Тогда Никколо спрыгнул с повозки и, шагая рядом, принялся тянуть Красавчика за уздечку – это немного прибавило им скорости, но все равно часы шли медленно, как дни.
Когда Нине уже казалось, что она не может больше терпеть, Никколо направил Красавчика под арку в невысокой каменной ограде, стоявшей вдоль обочины дороги.
– Приехали.
Повозка остановилась во дворе деревенского домика с белеными стенами. Его единственная дверь была распахнута навстречу последним лучам заходящего солнца. Старый пес, дремавший под скамьей у входа, приоткрыл один глаз, окинул взглядом новоприбывших и, хлопнув по земле хвостом в знак признания, снова заснул.
– Нико? Это ты? – донесся из домика голос.
– Да, тетя Элиза, мы здесь! – отозвался он.
Тотчас к ним, раскинув руки, устремилась тетушка Никколо. Не прошло и нескольких мгновений, как Нина уже стояла на земле, была звонко расцелована в обе щеки и заключена в крепкие объятия.
– Радость-то какая! Поздравляю от души вас обоих! Что бы там кто ни говорил, я всегда знала, что тебе сам бог велел создать собственную семью, Нико. Ничуточки я в этом не сомневалась, и будь твоя бедная матушка сейчас жива, она бы со мной согласилась, правда ведь? – Не дожидаясь ответа, женщина потянула Нину в дом и усадила ее во главе стола, на котором уже был накрыт ранний ужин.