АШША
Платок на лбу намок от пота, руки и ноги противно мелко подрагивали. Ашша смотрела на все еще колыхавшийся полог, позабыв даже — неслыханное дело! — прибрать со стола монету и спрятать ее к прочим заработанным. Девчонка сказала, что уже услышала все, что ей нужно — как такое возможно? Ашша ведь ничего не успела ей сказать.
Разве что в ней проснулся дар далеких предков, тех, что жили при храмах и предсказывали будущее. Но это невозможно, немыслимо! Вот уже без малого тридцать лет скитается она по городам и весям, дуря наивных глупышек. О, Ашша прекрасно знала, что именно они желали услышать! Все, как одна, мечтали о муже — молодом, богатом, красивом. И гадалка охотно пророчила им женихов, счастливую семейную жизнь и здоровых деток. Ремесло было не слишком прибыльным, самой Ашше после того, как она раздавала в жадные лапы требуемую мзду, оставалось не так уж и много, но на жизнь хватало. Да и заниматься гаданием можно до глубокой старости, старухам даже охотнее верят. Вот где те ее подружки, что зарабатывали себе на хлеб пением и плясками, а то не гнушались и пойти с прилично выглядевшим мужчиной за деньги? А демон пустыни их знает, куда они подевались, утратив юную свежесть. А как посмеивались над Ашшей, похвалялись своими заработками. И что? Кто прав-то оказался?
Нестерпимо клонило в сон. Не иначе, последняя девчонка оказалась ведьмой, из тех, кто силы у людей пьет — иного объяснения случившемуся у гадалки не было. Сегодня ведь день прошел, как обычно — молоденькие дурочки, млевшие от обещаний скорой встречи с суженным, да несколько теток с жалобами на гулящих мужей. Извести разлучниц Ашша не бралась — мало того, что не по силам, так еще и, донеси кто, высекут плетьми и отправят на рудники, как душегубку. Зато она обещала несчастным бабам, что мужья непременно к ним вернутся. И все было в порядке, пока не появилась эта девчонка с глазами странного, почти желтого цвета…
Опять колыхнулся полог. Ашша привычно уже хотела подозвать поближе очередную глупышку, но поперхнулась словами. В шатер вошел мужчина — высокий, широкоплечий, закутанный в плащ с низко надвинутым капюшоном.
Сердце заныло, предупреждая об опасности. Пусть Ашша и была никчемной предсказательницей, но неприятности она чуяла — будь здоров, иначе с ее-то кочевой жизнью нельзя. Вошедшему лучше было не прекословить, какое бы дело к гадалке у него ни было.
Мужчина не стал присаживаться на пол у столика, а остался стоять, нависая над Ашшей. Ее пробрала дрожь, на сей куда более ощутимая, нежели после ухода девчонки.
— Из твоего шатра только что вышла девушка, — тихо произнес мужчина. — Невысокая стройная блондинка в зеленом платье. Что ты ей сказала?
— Да то же, что и прочим: жениха посулила, — пролепетала Ашша, изо всех сил стараясь казаться спокойной.
— Не лги мне!
— Я… я не знаю, — выдавила из себя гадалка. — Взяла ее за руку, а она заявила, что уже услышала все, что нужно, бросила деньги и убежала.
И Ашша покосилась на все еще лежащую на столике монету. Незнакомец, впрочем, медяку внимания не уделил.
— А что она хотела узнать?
— Да не знаю я, — сказала женщина, чуть не плача. — Я ее сегодня впервые увидела. Говорю же, взяла за руку, хотела рассказать про суженного, а эта безумная вырвалась и деру.
Ашше уже самой казалось, что именно так все и произошло.
— Ты ничего не скрываешь? Она сказала именно эти слова?
— Ничего, сударь, клянусь дождем благодатным, ничего. Вот так все и было. Сами посудите, к чему бы мне врать?
— Врать точно не в твоих интересах. Надеюсь только, что ты сама это осознаешь.
И незнакомец, небрежно бросив на стол золотую монету, развернулся и вышел из шатра. Дрожащими руками Ашша схватила нежданное богатство. А затем, разогнав небольшую очередь жаждущих услышать предсказание девушек, торопливо направилась в кабак. После случившегося ей просто необходимо было поправить здоровье чем-нибудь покрепче привычного ягодного вина.
ЛЕССА
Непонятные слова гадалки недолго бередили мое воображение. Покрутив их так и эдак, я сочла предсказание бессмыслицей. В шатре было довольно душно, спертый воздух наполняли густые ароматы, а сама предсказательница была с головы до пят замотана в покрывала — неудивительно, что ей стало дурно и пригрезилось невесть что. Если рассудить здраво, то я получила развлечение даже получше, нежели услыхавшие о женихах подруги.
На город мягко опускались сумерки. Зажигались огни в фонарях, закрывались лавки. Вот-вот на площади должен был вспыхнуть огромный костер и начаться представление. Уличные торговцы еще сильнее оживились. Они сновали среди толпы, предлагая сладкую воду, пирожки с разнообразными начинками, леденцы и настоянную на меду брагу.