— У этих простолюдинов нет самых элементарных представлений о приличиях! Какой стыд! Так вести себя прилюдно!
Парень и девушка отпрянули друг от друга. Наконец-то Эрвин смог как следует рассмотреть ее лицо. Нет, незнакомка точно не относилась к простым горожанкам — в этом граф Солейский мог бы поклясться. Очень светлая кожа, темные брови и ресницы, глаза необычного почти желтого цвета, высокие скулы, припухшие от поцелуев губы — она опять показалась Эрвину необычайно притягательной, и он с трудом подавил в себе яростно вспыхнувшее желание пересчитать кулаком зубы ее спутнику. Вот тот, похоже, был парнем из рабочего предместья, хотя и весьма привлекательным. Каштановые волосы растрепались, а зеленые глаза горели злобой. Он сжимал и разжимал кулаки, не решаясь сказать ответную гадость особе женского пола. Вот если бы оскорбительную фразу произнес Эрвин — не было сомнений, мальчишка бросился бы на обидчика. А так он просто стоял, закусив губу, и сверлил Люсинду взглядом.
— Я приношу извинения за слова своей спутницы, — ледяным голосом отчеканил Эрвин. — Очевидно, хмель и праздничная атмосфера ударили ей в голову. Она не понимает, что говорит. Простите.
И, крепко ухватив возмущенно пискнувшую Люсинду за локоть, потащил ее за собой по переулку, подальше от юных влюбленных.
ЛЕССА
Мне было стыдно, нестерпимо стыдно. Тим поглаживал меня по плечу и бормотал слова утешения и ругательства в адрес сказавшей столь мерзкие слова девицы, но я никак не могла успокоиться. Тим не мог понять одного: мне не было никакого дела до случайных прохожих, которых я никогда в жизни и не встречу-то больше. Нет, я расстроилась потому, что незнакомая грубиянка оказалась права: я вела себя так, словно растеряла все свое воспитание и скромность. Словно падшая девица, а то и похуже. Причем я даже не могла понять, как так получилось.
Когда начались танцы, Тим уговорил-таки меня на еще одну кружку браги. Потом мы долго плясали, пока, разгоряченные танцами, не упали обессиленно на чудом остававшуюся незанятой скамейку. Тим держал меня за руку и все говорил о том, какая я красивая, какая замечательная, непохожая на других девушек, а я и млела, развесив уши. Приятели наши потерялись где-то в толпе, и мы отправились домой, не став их разыскивать. А когда свернули в пустой переулок, Тим неожиданно остановился, обнял меня за талию, притянул к себе и поцеловал. Меня бросило в жар. Его губы прикоснулись к моим сначала неуверенно, а потом внезапно стали настойчивыми. И мне это нравилось. Нравились его жаркие поцелуи, его немного неуклюжие объятия. Я сама не осознала, как обвила руками его шею. И тут вмешались эти прохожие.
Под презрительным и насмешливым взглядом незнакомой девицы я вспыхнула. Хорошо еще, что ее спутник тут же извинился и утащил ее прочь, потому что я ощущала, как мною овладевает знакомое оцепенение. Не хватало только причинить зло невинным людям только за то, что они стали свидетелями моего недопустимого поведения!
Тим, ничего не подозревавший о моих магических способностях, продолжал тихо бубнить:
— Да ладно, Лесса, все в порядке. Успокойся.
— Да-да, все хорошо, — отозвалась я, больше всего на свете желавшая, чтобы он от меня отвязался. — А теперь пойдем. Я устала и хочу домой.
Если Тим и был разочарован, то виду он не подал. По дороге он сделал было попытку договориться о свидании, но я сослалась на занятость, пообещав заглянуть к нему, когда расправлюсь с делами — как-нибудь на следующей неделе.
— И что, вот так и поцеловались? — переспросила Рина, помешивая ложечкой горячий шоколад.
— Тише ты, — шикнула на нее я. — Весь Теннант поставить в известность желаешь?
Время уже перевалило за полдень. Мы, все утро отсыпавшиеся, сидели в кондитерской, поглощали пирожные, запивали их шоколадом и болтали. Рине удалось вытянуть из меня все подробности вчерашнего происшествия. Впрочем, ее я как раз и не смущалась — в поцелуях Рина разбилась куда как лучше, нежели мы с Ладой вместе взятые. Мы даже тайком завидовали смелости подруги, когда она в красках расписывала нам умение очередного кавалера. Вот и сегодняшняя беседа началась с того, что Рина поведала нам о том, что Майло пригласил ее на свидание, а уже потом плавно перешла к нам с Тимом. Лада расспрашивала мало, больше застенчиво ойкала и прикладывала ладони к краснеющим щекам.