Сына Литора обнаружить так и не удалось — как и следов сбежавшего пасынка. Ингрид в бешенстве орала на Роланда, словно вся вина за неудачные поиски лежала на нем. Один раз взбеленившаяся мегера даже расцарапала ему лицо, но такое оскорбление герцог спустить супруге с рук уже не мог и наградил ее парочкой хороших затрещин. Ведьма в долгу не осталась, и еще два дня всякий, столкнувшийся в замке с герцогом либо с герцогиней, поспешно отводил глаза. Синяк на скуле Ингрид проступал даже сквозь белила и румяна, а царапины на щеке Роланд безуспешно пытался скрыть отрастающей щетиной.
Под начало мага поступили несколько травников и одна целительница со слабеньким даром, прихваченная на всякий случай гвардейцами, так что небольшая польза от поисков щенка Литора все же имелась. К девчонке, хорошенькой молоденькой ведьме, Роланд даже заглянул как-то вечерком. Целительница не подняла его на смех, как он втайне опасался, а сварила зелье для мужской силы. Роланд набрался храбрости и поинтересовался, можно ли снять с него заклятие супруги, на что девчонка, округлив глаза, сообщила, что никакого сглаза на нем не видит. Ну да куда уж, с ее-то даром…
И вот Ингрид внезапно словно позабыла о своих страхах. Она больше не упоминала имени Ланса и не требовала от герцога непременно разыскать мальчишек. Более того, она в последнее время почти не замечала супруга. На губах ее расцвела мечтательная улыбка, да и сама герцогиня словно помолодела на десяток лет. Роланд заподозрил, что его благоверная наконец-то влюбилась в одного из своих многочисленных любовников. Он даже попытался выяснить, кто является предметом страсти герцогини, но в попытках своих не преуспел. Ингрид по-прежнему наслаждалась близостью с любым приглянувшемся ей мужчиной, но никого особо не выделяла. И у Роланда появился серьезный повод для беспокойства: похоже, герцогиня что-то задумала. И это что-то, как пить дать, сулило ему неприятности.
ИНГРИД
Настроение было просто превосходным. Отослав служанок, Ингрид, облаченная в легкую ночную рубашку, сама расчесывала длинные блестящие платиновые локоны и вполголоса мурлыкала песенку о любви короля к юной пастушке. Словно завороженная, герцогиня никак не могла отвести взгляда от своего отражения в овальном зеркале: оттуда на нее смотрела совсем юная дева. И куда только делась нервная издерганная женщина, жившая в зазеркалье совсем недавно? Вместо нее поселилась молодая красавица с безмятежным взглядом и довольной улыбкой. Наметившиеся было морщинки под глазами и в уголках рта чудесным образом разгладились, нездоровая бледность сменилась легким нежным румянцем, щеки вновь округлились. Ингрид стала несказанно хороша собой — пожалуй, даже краше, чем была в юности. Разумеется, все имело свою цену и за вернувшуюся красоту тоже придется заплатить — но к этому женщина была готова.
Она отложила щетку для волос, встала, потянулась, полюбовалась отражением своего гибкого стройного тела. Поколебалась, позвать ли нового лучника, недавно нанятого в отряд охранявших замок гвардейцев — на мускулистого блондина Ингрид положила глаз во время утреннего учебного боя. Искушение было велико, но она сегодня так устала… Пожалуй, все-таки лучше просто лечь и уснуть, а к мужчине она сама придет завтра. Приняв решение, герцогиня наскоро заплела волосы в косу и скользнула под пуховое одеяло. В спальне горел камин, но Ингрид все равно укуталась с головой и закрыла глаза, отдаваясь сну. Хвала всем богам, ей больше не снились кошмары, в которых она убегала по подземным ходам от несущегося за ней Ланса с обагренным кровью мечом или молила о снисхождении светловолосого сероглазого юношу с лицом покойного Литора. В те ночи она обыкновенно просыпалась от собственных криков, непременно в слезах и с бешено колотящимся сердцем. А в ушах ее еще долго звучал жуткий призрачный смех ее ненавистников. Но куда хуже были иные сны, в которых ей являлся давно покойный Оскар. Он протягивал к своей убийце синюшные руки и звал ее за собой.
Но теперь Ингрид не боялась засыпать. Графин с вином, стоящий на прикроватном столике, давно уже не пополнялся — герцогине не было больше нужды успокаивать нервы при помощи хмельного напитка. Вот уже много ночей подряд она видела только приятные сны, от которых пробуждалась с улыбкой на лице.
Правда, на сей раз улыбка продержалась недолго. Едва проснувшись, женщина услышала грохот и брань в смежной спальне — вернулся муженек. Ингрид досадливо поморщилась. Все-таки она здорово ошиблась в свое время в Роланде, получив вместо ожидаемого защитника слабовольного тюфяка в мужья. Этот слизняк полагает, будто ей неизвестно о его поездках в веселый дом и развлечениях с тамошними девками. Наивный, Ингрид прекрасно все знала. Она могла бы перечислить всех тех потаскух, с которыми Роланд развлекался в свое время в замке. Кое-кого из тех, что слишком уж зарвались, она вышвырнула прочь, остальных же не трогала — похождения супруга волновали ее мало. А уж когда ей донесли, что Роланд обвиняет жену в колдовстве, что лишило его мужской силы — Ингрид смеялась до слез. Мужская сила герцога давно уже ее не интересовала, пусть тратит, на кого захочет. Герцогиня брезговала укладываться с супругом в одну постель и давно уже не допускала того до своего тела. Ребенка она хотела по-прежнему, но вот кто именно станет отцом ее наследника — этот вопрос не слишком уж ее волновал. Впрочем, если все пойдет так, как задумано, то будет у нее и ребенок. А Роланд… Роланд ей тогда точно не будет нужен. Безмозглый пьянчуга даже не подумал, что в его бедах повинно то огромное количество вина, что он ежедневно вливает в себя. Нет, он предпочел винить Ингрид, которая, видят боги, не причинила ему ни малейшего зла.